Тридцать три. Часть 20

как-то привлечь внимание мужчин, кто-то из женщин предложил танцевать. Галантные кавалеры, конечно же, пошли танцевать со своими подругами. Я встала и прошла к музыкальному центру, вроде для того, чтобы выбрать музыку, и нагнулась, демонстрируя присутствующим едва прикрытые прелести молодого тела. Пока я копалась в коробках, за одно расстегнула ещё пару пуговок на блузке, открывая взорам четверть своего бюста. Найдя нужную мелодию, я повернулась и предложила станцевать быстрый танец. Не чувствуя подвоха согласились, ведь не танцы — жмансы. Я прыгала, от души наслаждаясь движениями, грацией собственного тела, купаясь в восхищённых взглядах мужчин, и обжигающих взглядах женщин. Я сверкала, чем могла, задирая ноги в гимнастических элементах, а под конец танца села на шпагат, под восторженные аплодисменты.

Следующий, медленный танец я в одиночестве сидела на диване, с наивным видом обмахиваясь подолом юбки и при этом сдвигая, и раздвигая коленки. Бедные женщины отворачивали мужчин от безобразно бесстыдной девчонки. Танцевать со мной медленный танец решился только мамин хахаль. Высокий жилистый мужчина лет сорока. Он мне сразу понравился и с мамой они хорошо смотрелись. Танцевал он грациозно, выводил какие-то па, и я послушная в его сильных руках, танцевала, выделывая кренделя, о которых и не мечтала. Я больше не танцевала, но до конца вечера ощущала прикосновения его рук.

Вечер подходил к банальному завершению — всё выпито, всё съедено, всё оговорено, и гости начали собираться по домам, но он остался сидеть на диване. Мать попросила меня помочь убрать со стола, а сама пошла переодеваться.

Я подошла к столу и стала составлять грязные тарелки в стопку и тут почувствовала его ладонь у себя под юбкой на ягодицах. Волна вожделения чуть не опрокинула меня ему на колени, ноги тряслись, я опёрлась на стол руками не в силах пошевелиться. Боже! Сейчас войдёт мать. Влагалище сжалось в не истовом желании. Боже! Сейчас войдёт мать.

— Ну? Как тебе моя дочурка? — совершенно обыденным тоном спросила она, выходя из спальни и запахивая халат.

— Изумительная! — Не убирая руки с ягодиц, и просовывая вторую к мокрой промежности, ответил он. — Вся в маму.

Мама. Ей ещё нет и сорока. Последнее время она начала оживать, похорошела. Я была уверена, что у неё появился любовник. Теперь я знала, что его зовут Вадимом, и он лезет мне в трусы на глазах у матери. Я оцепенела и с мольбой смотрела на мать, но о чём я её молила я и сама не знала.

— Что замерла? Шевелись! Чем быстрее уберём, тем быстрее начнём! Вадик, убери руки. Успеешь ещё.

Тут до меня дошло, что мать, моя мать, привела для меня своего любовника! Ком перехватил горло, и я обняла мать, не обращая внимания, что с меня стаскивают трусишки. Какая теперь разница? Мы быстро собирали и уносили со стола, а Вадим каждый раз отвлекая нас от дела, залезал нам под юбки. Мать под халатиком, оказывается, тоже была голой. Мы хихикали, вертели задом, подставляясь его ласковым рукам. Но вот стол сложен и убран на место, диван раскинул свои крылья и укрыт простынёй, электрический свет заменила свеча, а на журнальном столике появились фрукты, коньяк и три рюмочки.

— Давайте жить дружно! — провозгласил Вадим, разливая коньяк.

— Будем? — спросила меня мать, поднимая рюмку.

— Будем! — ответила я, звонко чокаясь с ними хрустальной рюмкой.

Раздевали они меня оба. Я стояла, мать распускала мне хвостики, а он расстёгивал последние пуговки блузки. Мать стянула блузку, а он расстегнул крючки на поясе юбки. И вот я, совершенно голая зажатая между ними. Он за моей спиной развязывает узел на поясе её халата. И я начинаю его раздевать. Расстёгивать кучу непослушных пуговок его рубашки я не стала, а выждав момент, стянула её через голову. Я уткнулась лицом в мускулистую волосатую грудь, борясь с застёжкой его ремня. Наконец-то! Ширинка. О Боже! Опять пуговицы! Руки у меня опустились, но мне на помощь пришли проворные руки матери. Мои руки нырнули по спине ему за пояс, под резинку трусов. Меня уже не трясло, меня колотило. Стаскивая с него трусы, я ощущала волосатые ягодицы, и ждала, что вот-вот его член вырвется из плена и ударит меня натянутой пружиной по мокрой промежности. Тёплое тело матери прижалось к моим ягодицам, её груди твёрдыми сосками упёрлись мне в спину, её руки успевали гладить наши слившиеся тела, везде, куда только могла достать. И вот я ощутила его твёрдую плоть у себя между ног и... кончила, содрогаясь всем телом. Он приподнял меня, а мать, направляя его головку, помогла ему войти в мою зажатую оргазмом плоть. Почувствовав это сладостное наполнение, я уже не могла остановиться, и обхватив его руками и ногами запрыгала как макака на пальме. Я так хотела, чтобы горячая струя его спермы оросила мою иссохшую пустыню, но не дождалась, а кончила снова, сильно, до звездочек перед глазами. Моё обессиленное тело он положил на диван, мать легла с одной стороны он с другой. Их руки гладили меня, а губы сошлись надо мной в страстном поцелуе. Какая идиллия! Я начала гладить их, его торчащий член и её, мокрую от желания, вагину. Надо же я ещё никогда в жизни не трогала чужую вульву! Мать, от моих прикосновений к её возбуждённому клитору, застонала. Мне было приятно, что она так воспринимает мои ласки и внутри живота у меня зажглась тёплая точка. Мои прикосновения, и движения вдоль фаллоса, заставляли довольно урчать и его хозяина. И я страстно захотела соединить их, и видеть, как мои руки направляют его головку и вводят её вглубь нежной плоти, раздвигают её губы, а потом накрыть их своими губами. Для этого мне пришлось вылезти из-под их слившихся в поцелуе тел, опрокинуть его на спину, и уложить на него мать.

______________

Юля умолкла, мечтательно глядя в никуда. В наступившей тишине было слышно только возбуждённое дыхание Оли, которая вздрагивая от прикосновений, придерживала мои пальцы, регулируя силу прижатия большого пальца к клитору. А вот указательный палец, медленно растягивая кожистое препятствие, погрузился на всю длину и тёрся по эрогенной зоне на переднем своде влагалища. Попка Ольги ходила вверх-вниз в такт моим движениям, а подрагивание тела сигнализировало о том, что девочка скоро познает новое взрывное чувство.

Юля, тем временем, повернулась на бок и начала водить себе по губам моим поникшим членом, видимо болтовня его не вдохновляла.

— Что было дальше? Расскажешь?

— Я хочу, чтобы сейчас, всё происходило так же, как тогда. Оля ты хочешь стать женщиной с этим мужчиной?

— Да-ах! — я чуть сильнее, чем прежде, сдавил пальцы.

— Вот и чудно! Давайте разложим диван.

Раскинуть и застелить диван, было делом одной минуты.

— Юля, извини, но я не хочу стать женщиной по твоему сценарию. Сценарий будет моим. Я где-то, читала, что если дефлорация производится сзади, или на боку то иногда даже крови нет. Так вот ты возьмёшь меня сзади.

Оля говорила всё это твёрдым, уверенным голосом, не терпящим возражений. И встала на диване на четвереньки, высоко задрав попку. Заговорённый болтовней Юли, мой парень поник головой и не подавал признаков жизни. Оля посмотрела на меня из-под мышки, а я виновато развёл руками.

— Горе ты луковое, иди сюда, — она подвинулась и хлопнула по дивану, указывая место, — Юля, присоединишься?

— Это твой сценарий, вот ты его и воплощай, а пойду солью. Выпить никто не хочет?

— Я бы не отказался. Оля, а ты?

— Ну что ж с вами пьяницами поделаешь? Наливай. Запал всё равно пропал.

Тяпнули по рюмашке, Юля убежала в туалет, а я обнял голенькую Олю и начал её целовать. Мы повалились на диван, прижавшись телами. Было приятна ощущать в руках её трепетное тело, и это не метафора, она действительно дрожала. Мой лентяй заворочался, настойчиво тыкаясь головкой ей между ног. Её нетерпение дразнило меня, и я едва сдерживал себя, чтобы не всадить в неё член. Зато она себя уже не сдерживала. Она села на меня верхом и начала мерно тереться вульвой об окаменевший ...  Читать дальше →