Тридцать три. Часть 23

— Ну, проиграла, я. В общем, ты в меня должен был кончить, а Полина сказала, что ты в незнакомых женщин не кончаешь. Вот и поспорили.

— И на что спорили?

— Теперь она может отдать меня на раз любому мужику.

— Ну, от этого, я думаю тебе же, только приятно. А тебе, Полина, в чём корысть? Сутенёршей стать готовишься?

— Да ты чо? Надо мне за это срок мотать? Я пока и сама могу дать, если захочу, конечно. А вот если не захочу, то теперь могу предложить замену. Так? Людочка?

— Так.

— С вами всё понятно. Я мне, девчонки, сейчас ни секс, а жрачка нужна. Есть хочу, страх!

— А я-то думаю, что ты злой такой, как собака? А это, кстати, второй пункт спора. Кто проиграет, тот и накрывает поляну. Давай, Людочка, что ты там заготовила?

— Ты же, обещал! — обиженно посмотрела, Люда в мою сторону.

— Тащи, тащи! Обещал, значит выебет! Путь к сердцу мужчины... Ну, ты, в общем знаешь. Тащи.

Пока я наблюдал, как голенькая Люда, потряхивая ягодицами и маленькими острыми грудками, трусила к двери и, выглянув наружу и показав прелести, где мне давеча посчастливилось побывать, втянула тележку, накрытую простынёй, Полина уже положила ладошку мне член и нежно его мастурбировала.

Люда гордо выставив себя на показ, с возгласом «Але-гоп», сдёрнула с тележки простыню. На что я обратил внимание, так это на то, что сервировка была на четыре персоны. Кстати, а где Макс? Ему бы дамно пора быть дома. Впрочем, я не нянька. Может, встретил кого, поинтересней. Я же не стал дожидаться его. Может, обиделся? Нет, навряд ли. Это не в его характере. Ладно, придёт. Куда ему деваться? На верху закуски, а в низу напитки: морс, водка и вино. Скромно, но со вкусом. Открытая крышка термоблюда исторгла облачко ароматного пара. Это был здоровенный запеченный цыплёнок в золотистой корочке, обложенный картошечкой, печёными овощами и зеленью.

Выражение моего лица не вызывало у Люды ни каких сомнений, что путь к моему сердцу она нашла. Полина тоже снизошла до похвалы, чем привела девушку в полный восторг, она даже запрыгала, и тут же начала у мело кромсать курицу и раскладывать на тарелки. Я открыл водку и начал разливать, но Люда сказала, что водку не пьёт. Налил ей вина, перед этим изрядно повозившись с пробкой, которую так и пришлось проталкивать вовнутрь.

Выпили, и не раз. Курица сочная, хорошо приправленная специями, уходила быстро.

— А Макс придёт? — вдруг спросила Люда.

— А ты на него тоже поспорила? — поинтересовался я. Люда густо покраснела.

— Нет. Но, если честно, после всех рассказов, что ходят о вас в гостинице, его я тоже хотела попробовать.

— Тогда не сомневайся, обязательно попробуешь, только намекни. Выдерет и в хвост, и в гриву.

Я, наконец, утолил чувство голода и ласки, которыми не прекращали осыпать меня мои прелестницы, стали доходить до безвольно перекатывающегося в их руках члена.

Одна рука полезла под юбку Полины, и, наткнувшись на дебри резинок от рейтуз, колготок и трусов, беспомощно остановилась.

— Ты что? Не знала куда идёшь?

— Знала, но мне пора идти. Скоро новая группа заезжает. А внизу холодновато, по ногам дует. Ты девочку уважь, не бойся, она своя, видишь, как готовилась? Я пошла. Может, позднее загляну. Не возражаешь?

— Полина, для тебя у нас всегда двери открыты.

— И не для меня тоже.

Полина ушла. Я налил ещё, и мы выпили. С чего начать у нас как-то сразу не возникло вопросов — мы потянулись друг к другу губами. Она к моему члену, а я к её ракушке. Лёжа на боку, устроились мы удобно, каждый положил голову на ляжку другого и брал то, что хотел. Я отвёл другую её ногу и стал рассматривать её сокровенные места. Сокровенные — полные скрытых сокровищ уста. Вот худенькие наружные губы их почти нет, так кожистые складочки, а вот и мои любимые лепесточки. Наверное, сколько женщин, столько и видов этих цветов. Если у одних — это скромные нежные бутоны с тонкими лепестками незабудок, то у других — яркая роза, у третьих — мясистые камнеломки, у четвёртых — пасть актинии, у пятых — петушиные гребешки, у шестых... , а их миллионы.

Сейчас я смотрел и перебирал соцветия, нет не соцветия, листочки курчавой петрушки или, ещё вернее, коричневатого курчавого салата, только потолще и нежней. Его короткая бахрома окаймляла розовое преддверье с пупырышками разорванной плевы перед тёмным провалом вагины. Коротенький бугорок клитора, как пестик каллы взирал из своего укрытия на свои владения. Вид достойный, если не пера художника, то искусного фотографа, это точно.

А Людочка, там временем, не вникая в эстетические достоинства моего члена, самозабвенно пробовала его на вкус. Видимо он её вполне устраивал, потому, что бутон на моих глазах начал выделять нежно пахнущий нектар молодой девушки. Хватит эстетических впечатлений, пора заняться сексом. Мои губы, вызвав стон наслаждения, прильнули к цветку вожделения. Людочка оставила мой член в покое, не в силах совладать со стонами, не дающими ей даже прикрыть рот. Она уже находилась на пике, когда я, развернув её на себе, победно вошёл в неё, торжественно и плавно, до упора. И без того, её узкое влагалище, надрывно сжалось, ра-а-а-аз, вто-ро-ой, третий, всё. Я кончать не стал. Эрекция была, а вот оргазм ушёл гулять без меня, или я без него? Ладно. Я сделал, что обещал. Девушка лежала на мне, всё еще иногда вздрагивая от утихающих вихрей оргазма, и ёрзала на торчащем члене.

— Я вот так хочу, долго. И чтобы ты в меня кончил. Обязательно.

— Ты точно не залетишь? Мне это совершенно ни к чему.

— И я, и Полина, тебе же сказали, не бойся. И я себе не враг. Отдай мне себя. Я всё сделаю сама и мы оба будем довольны.

То, что она вытворяла дальше, я описать не могу, потому, что не понимаю, как и что она делала. Я могу описать, только самые грубые, самые поверхностные ощущения, которые скупо прозвучат как штампы: очень, великолепно, не забываемо. Да, это так, но как-то на октаву, или на две выше, там, где ты только догадываешься, что тебя окружает музыка, но ты уже ничего не слышишь, а просто купаешься в ней. Когда зазвучали финальные аккорды этой симфонии, было ощущение, что по каким-то каналам к мошонке потекла жидкость, как спирт с шампанским, и щекотит пузырьками и обжигает одновременно, которая переполнив яйца, рванулась по фаллосу наружу и хлестнула по дну её влагалища. Раз, два, и крик, и новые объятия члена, и три, и стон, и тело девушки обессилено рухнуло на моё, агонизирующее в бешеном оргазме.

Сколько мы пролежали, я не знаю, может час, может два. Вероятно, я даже умудрился уснуть. Она так и лежала на мне, тесно прижавшись, чтобы не позволить опавшему члену покинуть её уютное гнёздышко, и наматывала на палец волосы на моей груди. Я шевельнулся.

— А ты не хотел. Убедился, что я хорошо это умею делать?

— Ты же совсем молодая девчонка, откуда у тебя такой опыт?

— О! это целая история. Наша семья, одно время жила в Таиланде. Отец у меня строитель. Вот оттуда и привезла. Захочешь? Как-нибудь расскажу.

— А что тебе мешает рассказать сейчас?

— Да, просто, не хочется. Если коротко, то моя мать, весьма сексуально озабоченная дама, именно поэтому отец везде таскал её за собой, отдала меня в тайскую спецшколу по сексуальному воспитанию, а отцу сказала, что это гимнастическая школа. Гимнастики там, правда, хватало, и простой, и специфической. Мы таскали тяжести, ухватившись вагиной за шарик, привязанный к грузу. Причём и грузы, и размер шариков, и длина верёвки были разные. Ну, если сможешь, представь себе, что нужно, двигаясь на корточках, перенести тяжёлый круг, едва проходящий между разведённых коленок, при этом удерживая его мышцами влагалища за шарик, величиной с большой палец, привязанный к центру круга. Так и гоняли нас на карачках по кругу. А если ты роняла круг, то получала розгами по голому заду. Да, все занятия проводились голыми, и учениками, и учителями....  Читать дальше →