Что я сделал неправильно? Часть 1

Она выглядела испуганной и начала говорить: «О, Марк, мне так жаль!» Я просто остановил ее и сказал: «Я не хочу об этом говорить». Я подошел к столу и подставил ей стул, а когда она села, я взял ее руку и сжал ее, просто чтобы сказать что-то вроде: «Я все еще здесь с тобой», и мы ели в полной тишине. Каждый раз, когда она пыталась поговорить об этом дне, я останавливал ее, просто смотрел и прикладывал палец к губам. Это был довольно странный ужин, десять минут просто есть, не говоря ни слова. В конце концов она спросила: «Как же все прошло в Милуоки?» И я понял, что она понимает, что я просто не могу говорить с ней о том, что видел на заднем дворе. Поэтому я рассказал ей о своей поездке и о том, как продвигается проект — приятный безопасный разговор о другом.

— А потом я вошел в гостиную, плюхнулся на диван и включил телевизор. Понятия не имею, что было, но это не имело большого значения. Линн принесла нам кофе, и она осторожно села рядом со мной, опасаясь, очевидно, что я её оттолкну ее. Но я этого не сделал, а просто обнял ее, она вздохнула и положила голову мне на плечо, и мы просидели там пару часов, смотря глупый телевизор, вообще не разговаривая. Когда мы легли спать, было то же самое. Мы прижались друг к другу, как всегда. Линн начала целовать меня и скользить рукой вниз по моей груди к моему члену, как она иногда делает, когда хочет секса, однако, я просто отодвинул её руку и покачал головой. Она с тревогой посмотрела мне в глаза, но мне удалось ей улыбнуться, после чего она перевернулась и снова вошла в меня, и, как ни странно, мы заснули. Я боялся, что больше никогда не усну, но через несколько минут меня не было.

По мере того, как Марк продолжал свой рассказ, я все больше и больше поражался тому, насколько силен его инстинкт отрицания. Мне казалось очевидным и, вероятно, было очевидно для всех, что следующим шагом должен был стать долгий разговор между ним и Линн — обсуждение их чувств по поводу того, что произошло, и попытка понять, как двигаться дальше. Но он сопротивлялся всем попыткам Линн завязать такой разговор и вел себя так, будто все, чего он хотел, — это «вернуться к нормальной жизни». На следующий день после своего возвращения Марк делал все возможное, чтобы вести себя так, как будто ничего не произошло. Он был весел и ласков, что должно было быть огромным облегчением для Линн, но он отклонял все ее упоминания о событиях предыдущего дня. Похоже, через пару дней она поняла, что «притвориться, что этого никогда не было» — это то, что он хотел сделать, и согласилась с ним. Беда, в том, что ничего не получилось. И место, где уловка явно не сработало, была постель. Марк и Линн ранее забронировали столик на следующие выходные в маленькой гостинице в городке на берегу озера примерно в часе езды к северу от Чикаго. Они уже несколько раз бывали там в романтических поездках и всегда прекрасно проводили время. Они гуляли по озеру, загорали у бассейна и много занимались любовью. Марк сказал мне, что в предыдущие выходные они занимались сексом вплотную, может быть, шесть или более раз за 48 часов. Но на этот раз все пошло не по плану. Когда Линн подошла к Марку в постели в первую ночь, он сначала сопротивлялся, но затем все же отреагировал на ее любовную игру. Однако всего через несколько секунд Марк потерял эрекцию.

— Я понимал, что происходит, но я ни черта не мог с этим поделать. Мы лежали в миссионерской позе, и мой разум был заполнен образами Линн и того парня на нашем заднем дворе, тем КАК это происходило. Все, что я мог подумать, было: «Она так любит всех своих мужчин? Со сколькими парнями она занимается любовью? Вхожу ли я хотя бы в первую десятку?». Я знал, что это глупо и нелепо, я ощущал, что Линн любит и лелеет меня, но это не имело никакого значения. Мой член совсем опал. Линн сильно взволновалась, потому что со мной этого буквально никогда не случалось раньше, но я не хотел об этом говорить. Не говоря ни слова, я соскользнул вниз и начал ласкать её языком. Картинки, что роились в моей голове не давали мне насладиться процессом, столь любимым мною. Возможно, и для нее это было не очень весело, но она кончила через несколько минут, или сделала вид. А потом мы просто прижалась и легли спать. Она продолжала гладить мою щеку рукой, целовать меня и говорить: «Я люблю тебя, детка». И я знал, что в действительности она говорила: «Не волнуйся, все в порядке». Но, разумеется, со мной было вовсе не в порядке.

За выходные они попытались еще трижды. Марк позаботился о том, чтобы избежать миссионерской позы, и однажды, с Линн в позе наездницы, ему даже удалось продержаться достаточно долго, чтобы они достигли оргазма, хотя это было мучительно для обоих. По мере того, как шли выходные, Марк становился все более и более несчастным и замкнутым, а Линн все больше и больше встревоженной. Но он продолжал молчать о своих чувствах. Марк замолчал, а я ждал продолжения, но, похоже, он больше не хотел говорить. В конце концов я спросил:

— А что происходит с тех пор?

— То же самое, — он вздохнул. — Днем мы делаем вид, что все в порядке, я знаю, что Линн хочет поговорить со мной о том дне, но я просто не могу решиться на это. Мы улыбаемся и целуем друг друга на прощание утром, а затем за ужином болтаем о том и о том, о планах на лето или о том, как продвигается работа. Но приходит ночь и пора в постель. И все повторяется, у меня все та же проблема. Линн всегда очень терпеливая и любящая, она ​​помогает своим ртом, и это иногда срабатывает, на некоторое время, но когда мы добираемся до... На самом деле, трахаясь, я почти всегда сразу теряю эрекцию. Все чаще она даже не подходит ко мне — мы просто прижимаемся друг к другу и ложимся спать. Однажды ночью две недели назад я заснул, а затем посреди ночи я проснулся, потому что слышал рыдания Линн. Она отвернулась и уткнулась лицом в подушку, но я все равно слышал ее и чувствовал себя ужасно! С тех пор я почти всегда сплю в комнате для гостей. Я не ложусь спать допоздна, смотрю телевизор или делаю что-то еще, пока она не ложится спать, а потом просто иду в гостевую, а не в нашу комнату. Я ненавижу это делать, но это слишком унизительно, чувствовать себя полным неудачником в постели с Линн.

— Как вы думаете, — осторожно спросил я, — может имеет смысл начать разговор, который хочет Линн? Поговорить о том дне?

— О чем именно поговорить? — в глазах Марка было недоумение, — о том, что я видел, как она так нежно, так ласково занимается любовью с другим мужчиной? Что я не в силах вынести, что она может быть такой любящей с ним? Что меня это полностью уничтожило? Что она дарила ему то, чем должна быть делиться лишь со мной? Или то, что я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова доверять ей, поверю ли, если она снова скажет мне, что наша любовь особенная, что я единственный мужчина, которого она действительно любит? Или что я не могу представить, вернусь ли когда-нибудь к моей уверенности в себе, и вообще, что мне интересно, смогу ли я КОГДА-ЛИБО заниматься с ней любовью, как раньше? Господи, Том, какой смысл вникать во все это? Как какие-то слова могут сделать что-нибудь лучше? — К этому времени Марк почти кричал, и его руки крепко сжали подлокотники кресла.

— По крайней мере, она будет знать, что вы чувствуете. И у нее будет шанс ответить на эти чувства — успокоить вас.

Он фыркнул:

— Правильно! О, милый, это не было занятием любовью, это просто ВЫГЛЯДЕЛО таким образом! Неважно, что я одарила его глубокими любовными поцелуями, улыбалась ему и шептала ему в ухо, как я делаю с тобой — я не на самом деле это с ним не так! Как ты думаешь, это принесет пользу? Все это только подтвердит ей, какой я гребаный слабак, что я не тот мужчина, за которого она думала, что вышла замуж.

— Нет, — сказал я, — думаю, это заставит ее понять, что договоренность, на которой она настаивала до того, как вы поженились, и которую вы вроде бы смогли принять, больше не является договоренностью, с которой вы можете жить.

Он уставился на меня, его гневное ...  Читать дальше →