Комплекс Электры

карточка на первое время, сотовый телефон, номера аварийных служб забиты в контакты.

Через некоторое время останавливаюсь и говорю:

— Мне пора. Завтра на работу.

— Ты не останешься? — удивляется он. — Ах, ну да... не останешься. А когда приедешь? Когда тебя ждать?

Я мысленно взвываю от бессилия. Я ненавижу тебя, отец. Зачем ты пришел ко мне со своим ДНК? Я безумно хочу этого парня. До ломоты в висках, до зубной боли. Хочу так, как всегда хотела тебя, папочка. Удивлен? Да, так получилось. Извини.

— Я позвоню, Ваня, — отвечаю хриплым голосом, — я приеду... Чуть позже... Ты жди меня.

Выскакиваю из квартиры, хлопнув дверью. Мы поменяли замки. Единственный ключ я оставила на кухонном столе и больше не смогу переступить через этот порог.

Через несколько дней на экране сотового высвечивается незнакомый номер. Он настойчиво требует ответить, иначе взорвет мой кабинет. Я беру трубку и слышу:

— Хитрая какая. Подумала, что если не оставишь свой номер, я не смогу тебя найти? Леночка, что происходит? Ты бы хоть объяснила, что к чему. Сижу, как дурак, в пустой квартире и жду тебя каждый вечер. Если ты не хочешь меня видеть, просто скажи, и все. Зачем так делать?

Он прав, во всем, в каждом своем слове. Зачем я его мучаю? В этом деле надо поставить окончательную жирную точку. Сказать, что не люблю? Это будет неправдой, и он не поверит. Будет преследовать еще долгое время, и это может стать опасным как для меня, так и для него.

— Ваня, — отвечаю я, — я сегодня приеду. Вечером.

— Ну, вот и хорошо. Ты шампанское пьешь? Я тут рядом магазин нашел, там такое классное шампанское продается. Я его раньше никогда не пробовал даже. Его моя мать очень любила, поэтому меня от него всегда воротило. А тут распробовал.

Бедный мальчик. Господи — Вседержитель, зачем Ты это допустил?

Звоню отцу, мы встречаемся с ним во время обеда в небольшом японском кафе. Сообщаю о сегодняшнем звонке. Отец кивает, говорит, что ожидал этого, и мы договариваемся поехать к Ивану вместе. Все объяснить. Появляться у него с такой историей в одиночку мне просто-напросто опасно.

В 20. 00 я решительно нажимаю кнопку дверного звонка. Отец отходит к стене, чтобы Иван не заметил его в глазок. Дверь распахивается, Иван стоит на пороге с бутылкой «Абрау Дюрсо» в руке. Он босиком и одет только в джинсы. Видно, только что вышел из душа, по груди скатываются водяные капельки. Зрелище завораживает настолько, что я теряю дар речи. Улыбается своей грустной улыбкой и говорит:

— Входи. Чего стоишь? Я ужин приготовил.

Отец отодвигает меня и первым переступает порог.

— Иван, — твердо говорит он, — нам надо серьезно поговорить.

— А вы кто? — бедный парнишка еще не понял, что сказка про Золушка закончилась, и ему никогда не стать принцем.

— Сейчас узнаешь.

Отец решительно проходит на кухню и садится на стул. Я стою в прихожей, как полная дура, даже не снимая куртки. Мне не хочется ни видеть, ни слышать того, что сейчас будет происходить. Как же они похожи! Это открытие обожгло сразу, как только я увидела их вместе.

— Елена, — бросает отец, — подожди там.

Закрывает за собой кухонную дверь, запершись с Иваном. Я не могу расслышать голоса, слышу только монотонную отцовскую речь. Потом вздрагиваю, услышав непонятный звук. Видимо Иван разбил бутылку шампанского о пол. Вздрагиваю еще раз, услышав его громкий крик:

— Папа?!

Кухонная дверь распахивается. Он вылетает в прихожую и трясет меня, как куклу.

— Ты знала об этом? Ты знала?!

— Немедленно оставь ее, — из кухни выходит отец-, она ничего не знала.

Иван разворачивается:

— Ты мой папа? Я всю жизнь мечтал тебя увидеть. Я представлял тебя именно таким.

— Мальчик, — отец непреклонен, — я не твой отец. Да, я твой биологический родитель, как сейчас модно говорить. Но я не знаю тебя. Не знаю и не хочу знать. Твоя мать была проституткой, ты сам это прекрасно понимаешь. Тебе просто не повезло. Ты родился не от той женщины. И я прошу (пока еще прошу) оставить мою дочь в покое. У тебя есть жилье, деньги, у тебя впереди вся жизнь. Воспользуйся этим шансом.

Иван успокаивается. Все-таки в нем были отцовские гены, он умеет держать себя в руках.

— То есть, вы оба хотите сказать, что моей второй женщиной в жизни после матери стала родная сестра?

Я, наконец-то, разлепляю губы и отвечаю:

— Да. Прости.

Иван пеерводит взгляд с меня на отца.

— Вы знаете, что вы суки конченные? Оба. И ты, папуля, и ты... сестренка. Моя квартира, говорите. Вот и выметайтесь отсюда. Навсегда.

В подъезде я бессильно прислоняюсь к стене и поднимаю взгляд на отца:

— Что же с ним теперь будет?

— Не бойся, детка. В нем все-таки моя кровь. Перетерпит. Я приставлю к нему наблюдение на первое время, чтобы не натворил глупостей. А там жизнь покажет.

— Спасибо, папа.

Две недели отцовская наружка докладывала о том, что Иван выходил из дома лишь за продуктами и спиртным. Пил он много. Через две недели отец снял наблюдение, предоставив сына самому себе.

В один прекрасный сентябрьский день, когда я проводила в магазине очередную утреннюю планерку, мой телефон требовательно звонит.

Извиняюсь перед сотрудниками и выхожу в соседнюю комнату.

— Елена Борисовна Явольская? — спрашивает незнакомый строгий голос.

— Да, — удивленно отвечаю я.

— Вас беспокоит капитан Агапов Сергей Сергеевич из следственного отдела по особо тяжким преступлениям. Нам необходимо с вами поговорить. Вы могли бы подъехать по адресу Вилкова 8 сегодня в 17. 00? Если это затруднительно, я могу подъехать сам по адресу, который назовете.

— А что случилось? — я так теряюсь, что даже не знаю, как себя вести.

— Вы знакомы с Иваном Борисовичем Григорьевым?

— Нет, впервые слышу это имя.

— Странно, в его телефоне обнаружили исходящий вызов на этот номер. Разговор длился две минуты, не похоже на ошибку. Полковник Дурасов показал, что к нему в колонию приезжали именно вы.

И тут до меня доходит. Он говорит об Иване. Иван Борисович Григорьев, по отцу Явольский. Он говорит о моем брате.

— Ох, простите, я не сообразила сразу. Конечно, я его знаю. Он что-то натворил?

— Как вам сказать? Он обвиняется в убийстве, совершенном с особой жестокостью.

Кажется, потолок упал мне на голову, пол кабинета неожиданно близко. Очухиваюсь, когда Надежда подносит к моему лицу ватку с нашатырем.

— Ты в порядке, подруга? — смотрит на меня голубыми глазами. — Что произошло? Ты неожиданно грохнулась в обморок.

— Мне надо ехать. Срочно, — отвечаю я. — Надя, вызови, пожалуйста, машину, я сама не смогу вести. И закончи планерку.

— Конечно, не волнуйся, все сделаем. А что случилось-то?

— Позже, — бросаю я, вылетая из комнаты.

В кабинет следователя врываюсь, как цунами.

— Присаживайтесь, Елена Борисовна, — капитан Агапов пододвигает мне стул, — разговор будет долгий.

Разговор действительно оказался долгим и очень неприятным. Они разрыли все. И образцы ДНК, что полковник отправлял моему отцу, и результаты, которые получил отец, и мою связь с Иваном, и мой аборт в Пекине.

— Он сам вызвал полицию, — рассказывает Сергей Сергеевич, пока я читаю протоколы, — Это — проститутка. Он заказал ее через фирму досуга. Сексуального контакта не было. Он начал ее душить, а потом взял на кухне нож для разделки мяса и расчленил на куски. Потом вызвал нас. Мы приехали, а он сидел возле груды мяса спокойный, как скала. Вы можете увидеть его, он в допросной. Само собой, только через стекло. Да, и мы вызвали вашего отца. Нам необходимы его показания.

Меня провожают в тесную комнатку со стеклом на всю стену. За на я вижу Ивана. Он сидит за столом, на лице не отображается ни одна эмоция.

— Что ему грозит? — спрашиваю капитана.

— Ну, учитывая предыдущий приговор и обстоятельства, при которых было совершено преступление, я думаю, что пожизненное. Хотя, решать будет суд.

Иван поднимается из-за стола, подходит к стеклу. Я понимаю, что он знает о моем присутствии. Прикладывает ладонь, я прикладываю свою в ответ.

Провожу рукой по стеклу, повторяя движения Ваниной ладони.

— Возвращайся домой, брат, — шепчу я, — там тебе будет лучше, чем здесь.

— Он отказывается от защиты, — слышу голос Агапова, — скажите, ваша семья не будет нанимать ему адвоката? Вы имеете на это право. Вы — его единственные родственники.

— Нет, наша семья не будет принимать участия в его судьбе.

Это произносит стоящий за моей спиной человек. Тот, которого в детстве так мечтал увидеть Иван. Это говорит его отец.

Предупреждение:

Для любителей таскать чужое. Авторские права на эту вещь защищены нотариально. Размещение на других ресурсах только с моего согласия, если что...