Комплекс Электры

И сразу же ко мне приходит ОН. Улыбаясь своей грустной улыбкой, глядя лучистыми глазами цвета весенней тайги, он ловко расстегивает на мне пуговицы, освобождая мое жаждущее тело от лишних преград. Мое естество рвется навстречу этим прикосновениям, как лава вулкана прорывается наружу из жерла кратера. Я мечтаю об этих пальцах, которые, наконец-то, лягут на мою горячую грудь, сжав ее почти до боли. Мои бедра распахиваются в ожидании его прекрасного тела, и я кричу, кричу, кричу от наслаждения.

Просыпаюсь ровно в 8. 29, за минуту до звонка будильника. Между ног было мокро и тепло. Я никогда не испытывала оргазма во сне, это оказалось неожиданно приятно. Напевая себе под нос, готовлю завтрак из той снеди, что притащил Коля. Там и сервелат, и дорогой сыр, и сливочное масло. Из всего этого сооружаю огромный горячий бутерброд и с удовольствием уничтожаю его под чашку свежесваренного кофе. Это было донельзя пошло, но зато вкусно и питательно. Учитывая, что накануне я совсем ничего не ела. Чашка кофе в кабинете Михалвалентиныча — не в счет. А вечером слишком устала, чтобы что-то готовить.

Ровно в 14. 00свеженькая, словно майская роза, я уже красуюсь в приемной директора моего (моего!) магазина и щебечу с секретаршей, обсуждая последние новости из жизни эстрадных звезд.

— А вы знаете, что В. наконец развелась со своим тираном и вышла замуж за К.

— Да что вы такое говорите?!Ведь К. моложе ее лет на пятнадцать.

— Мало того, ради нее он бросил жену с тремя детьми.

— Да вы что? Куда катится мир...

Михаил Валентинович самолично распахивает передо мной тяжелые дубовые двери и предлагает пройти в его кабинет.

— ЕленаБорисовна, дорогая моя. Вы так прекрасны, что у меня слов нет. Этот жемчужный гарнитур так выгодно оттеняет вашу шею. Вашу лебединую шею.

Последние слова Валентиныч произносит почти шепотом, вплотную подойдя ко мне и обжигая горячим дыханием ту самую шею, которой восхищался.

Бросаю на него ироничный взгляд и говорю:

— К делу, дорогой Михаил Валентинович. Надеюсь, документация по магазину готова? У меня нет времени. Да, и скажите программистам, пусть сделают архив действующей бухгалтерской программы. Посижу дома, поразбираюсь что к чему.

— Непременно, Елена Борисовна. Все необходимое давно ожидает вас в кабинете главного бухгалтера.

По-видимому, Михаил Валентинович несколько разочарован тем, что его чары не произвели должного эффекта. Да и наплевать.

Суетливая женщина средних лет, которую мне представили, как главного бухгалтера, мечет передо мной папки с надписями «Банк 4-й квартал № 1», «Касса 4-й квартал№ 1», «Книга покупок 4-й квартал №1», «Книга продаж 4-й квартал №1». Что там дальше, уже не упомню. Понимаю я только одно — в «Черроки» это все не влезет.

— Прикажете машину? — насмешливо спрашивает Михаил Валентинович, стоящий за моим правым плечом.

— Будьте добры, — отвечаю я, — архив программы вышлите мне по электронке.

В 18. 30 в дверь раздается долгожданный звонок. Надюха верна себе и опаздывает на все, без исключения, встречи ровно на полчаса. Этоона считала признаком хорошего воспитания.

— Приветики, приветики, — Надюха влетает в прихожую, разнося вокруг ароматы итальянских благовоний, — Все хорошеешь, подружка. Как тебе это удается?

Чмокаем друг дружку в щечки и отправляемся на кухню. Я облазила весь Интернет в поисках изысканных рецептов, которыми могла удивить Надюху. Вкусно покушать она всегда любила. Но кулинарного таланта от мамы я не унаследовала. Пришлось пойти по проторенной дорожке и заказать ужин из ресторан.

Надюха за обе щеки уминает салат-коктейль из морепродуктов, баранину с овощами, шашлыки из палтуса на гриле и не перестает болтать. Я узнаю обо всех ее приключениях за неполные полгода, что мы не виделись. Личная жизнь подруги по-прежнемубьет ключом, в отличие от моей. От этой мысли становится неожиданно грустно, но я быстро беру себя в руки. У меня еще все впереди.

НаконецНадюха отваливается от стола, погладив себя по округлившемуся животику. Вот ведь фигура! Что не съест, все переварит без следа.

— Да уж, — сыто произносит она, — Новиков, как всегда, великолепен. Давненько я в его ресторанчике не бывала. Надо как-нибудь зайти.

Да... тонко она дает мне понять, что узнала кухню Новикова.

— Ну, что, пошли, подруга, — весело зовет она, — поглядим, чего там тебе досталось от любящего папочки в наследство.

— Тю на тебя, Надька. Почему в наследство? Он еще живой.

— А, да, точно. Чего-то меня переклинило. Но все равно пойдем.

Я услужливо распахиваю перед ней дверь в пустую комнату, которую хотела оборудовать под спортзал:

— Входите, сударыня.

Посреди комнаты одиноким айсбергом торчит компьютер, где я уже успела извлечь из архива программу бухгалтерии.

— Так, подружка, — она разворачивается ко мне, — марш в магазин. Мартини «Экстра Драй». Говорю буквально по слогам «Э-кстра Драй». И оливки, черт вас всех возьми, а не маслины. Ты же знаешь, я постоянно на диете. И не беспокоить меня до утра.

Просыпаюсь на следующее утро, сладко потягиваюсь на постели. Рука наталкивается на препятствие. Протерев глаза, пристально смотрю на того, кто лежит рядом. Это Надюха. Черт меня подери, я слишком буквально поняла ее фразу: «Не беспокоить меня до утра». И даже не озаботилась спальным местом для подруги. Бедняге пришлось ютиться на крашке моей кровати. И не важно, что кровать огромная. Надеюсь, я хоть не кончала во сне. А то было бы стыдно.

Тихонько поднявшись с постели, иду на кухню готовить завтрак. Вот мамины сырные гренки жарить я научилась, что и делаю сейчас с огромным удовольствием. С еще большим удовольствием я представляю, что в комнате спит не Надька, а мой зеленоглазый избранник. Как будто именно ему я сейчас делаю ароматные сырные гренки и варю свежий кофе.

— Тебе мужика надо, — доносится с порога, — ты полночи ко мне приставала. Нет, я не против, если что. Ты только скажи.

Растерянно оборачиваюсь с лопаткой в руках. На пороге кухни стоит растрепанная Надюха и задумчиво почесывает живот.

— Ладно, шучу, — говорит она, видя мое недоумение, — что у нас на завтрак? О, знаменитые сырные гренки. Накладывай, и побольше. И кофе тоже не жалей.

Уминая завтрак, Надежда отчитывается о проведенной работе.

— Ну, что я могу тебе сказать, подруга, пока еще ты не банкрот, Но... , — останавливает она мой радостный порыв, — но ты уже бодро вступила на финишную прямую к банкротству. Помнится, ты говорила, что удивилась количеству неславянских лиц в магазине. Так вот, дорогая, по документам о начислении заработной платы в твоем магазине числится ровно десять процентов сотрудников — эмигрантов. Норма, предусмотренная законодательством.

— Как же так? — спрашиваю я. — Да их там полно. Рубщики мяса, холодный и горячий цеха. Там сплошь азиаты.

— По документам, в холодном цехе работает всего одна кореянка. Остальные — граждане Российской Федерации. Ты сколько там видела корейцев?

— Да я даже не упомню. Они так и мелькали передо мной. Они же все на одно лицо.

— Угумс. Классика жанра. По зарплатным ведомостям проведены братья, сестры, мамы, тети. А на самом деле работают эмигранты. Я не знаю, получают ли эти «мертвые души» зарплату, либо работают за пенсионные отчисления. Но на самом деле приезжим платят раза в три меньше, чем проходит по ведомости.

— А куда же смотрит миграционная служба? — беспомощно спрашиваю я

— Ну, дорогая, ты как не в этой стране родилась, — припечатывает подруга, — куда — куда смотрит. Да туда же, куда все смотрят. Тебе в карман.

— Далее, — безжалостным тоном продолжает Надежда, — где-то к середине ночи я обнаружила странную закономерность. Подозрительнуюцикличность ...  Читать дальше →