Как меня женили. Часть 2: Влюбленный демон

Первый комплект мне категорически не понравился. Во-первых, он был ей безбожно мал, а во-вторых, выглядел так, будто по нему только что проехался гусеничный трактор. Я нахмурился, а девчонка-продавщица втянула голову в плечи и побледнела еще сильнее. Второй комплект выглядел несколько лучше, но Света сказала, что он ей трет и жмет и вообще ей в нем неудобно. Третий из мягкого красного шелка и нежнейших кружев сидел на ней идеально. Света тоже его одобрила.

После полутора часов утомительных примерок, нагруженные пакетами и коробками, мы поднялись на второй этаж, где располагались многочисленные ресторанчики и закусочные. Сначала я усадил Свету на узкую банкетку у перил, заставил ее выпить соку и закусить апельсином. Она хмурилась, но послушно жевала сладковатую мякоть фрукта. Я пил йогурт и тоже ел апельсин. После этого я молча отвел ее в ресторан японской кухни — самый дорогой в этом месте.

Когда принесли наш заказ, Света подняла на меня пылающий взгляд. На ее щечках горел румянец возмущения.

— Мне не нравится, что ты ведешь себя со мной подобным образом, — сказала она тихо.

— Каким именно? — уточнил я.

— Ничего не объясняешь, решаешь все за меня. Я, например, не люблю апельсины и яблочный сок, ни по отдельности, ни вместе.

— Придется привыкать. В твоем состоянии тебе нужны витамины, железо, калий, магний...

— В моем состоянии? — она почти взвизгнула. — Ты хочешь сказать, что я беременна?

— Пока нет, но вскоре все может случиться...

— А если я еще не готова рожать детей?

— Это уже не тебе решать...

— Как это не мне? — на ее глазах выступили слезы. — А кому?

— Скоро ты все узнаешь, — я опустил голову. — Пока тебе достаточно помнить, что ты больше не принадлежишь себе. Я предупреждал тебя, что твоя жизнь изменится...

— Шейн, — она положила руку на мое запястье, — я хочу быть с тобой. Но я не хочу делать то, что мне прикажут. Я хочу оставаться собой...

— Раньше надо было думать, — резко оборвал и посмотрел на нее со злостью. Она инстинктивно отпрянула от меня.

— Что ты сказал... той продавщице? — прерывающимся голосом спросила она.

— Это неважно, — я отвел глаза в сторону. — Важно то, что эта девка не имела никакого права так смотреть на тебя.

— Если тебе не понравилось, как она на меня смотрела, можно было просто пойти в другое место...

— И оставить оскорбление безнаказанным? — воскликнул я. — Вот так запросто простить какой-то смертной шалаве то, как она посмела говорить и смотреть на тебя? Да она волоса на твоей попке не стоит! Она дышать, тень бросать в твою сторону не смеет!

— Смертной? — Света вдруг встала и посмотрела на меня сверху вниз. — А ты у нас, значит, бессмертный? А я тогда кто?

Я не ответил.

— Шейн, — она присела передо мной на корточки и взяла меня за руки, — я такая же, как она...

— Нет, — выдохнул я, — ты другая. Ты моя невеста. Ты сейчас ключевая фигура, а она расходный материал. Ты принцесса, а она прислуга. Ты имеешь право надавать ей по щекам, а она ничего не может тебе возразить. А я всего лишь предупредил ее о том, что произойдет, если она и дальше будет оскорблять тебя.

— Я принцесса? — она прищурилась на меня.

Я кивнул:

— А я принц, наследник престола.

— Да ладно, — она посмотрела на меня с недоверием.

— Послезавтра у нас официальная помолвка.

— А раньше сказать нельзя было? — недовольно буркнула Света и вернулась на свое место.

— Прости, я сам узнал всего два часа назад...

— Твои родители все так быстро узнали? Мы ведь только вчера решили... — ее удивлению не было предела.

— Они знали обо всем еще в сентябре, — с досадой проговорил я и принялся за еду.

Какое-то время мы просто молча жевали.

— Думаешь, они уже знают? — вдруг тихо спросила Света.

— О чем? — я посмотрел на нее с недоумением.

— О том, что произошло... ночью...

Я выпучил на нее глаза. Дьявол, я же совсем забыл...

— Ну... не знаю... — я неопределенно качнул головой. Разумеется, он уже все знает. Я не удивлюсь, если этот вуайерист еще и наблюдал за всем процессом.

— Шейн... я... мне действительно хорошо с тобой, но... — она нервно теребила салфетку.

Я вздохнул. Все эти люди такие — сначала делают, а потом начинают сомневаться.

— Менять что-то уже поздно, — сказал я сухо и поднес бокал с соком к губам. — Гости уже приглашены, повара готовят праздничный банкет. Отменять помолвку из-за твоих настроений или моих желаний никто не станет. Единственное, что мы можем сделать, это смириться и надеяться на то, что в скором будущем он осчастливит нас объяснениями.

— Он?

Я кивнул и глотнул соку:

— Мой дед. Это он все придумал и подстроил. Я уверен, что и твои воспоминания обо мне тоже он подогревал. Он и не на такое способен.

— Ты так говоришь, будто боишься его, — заметила Светлана и хлебнула соку из своего бокала. — А почему ты не пьешь спиртное? — спросила она, поморщившись. Я снова заказал яблочный сок.

Я передернул плечами:

— Я его не понимаю. Вкус мне не нравится, и кайфа я не испытываю. Мне нужно выпить цистерну чистого спирта, чтобы ощутить легкую эйфорию. С наркотиками и табаком та же фигня, поэтому я не колюсь и не курю. Для тебя это проблема? Ты же вроде тоже не пьешь.

Она передернула плечами. У нее это получилось почти так же смешно, как у деда. Я усмехнулся.

— Просто обычно в ресторанах заказывают вино, а ты заказал сок.

— Ты хочешь вина? — равнодушно спросил я.

— Нет, просто это забавно. Как на детском дне рождения в кафе — всем приносят фужеры для шампанского, а наливают в них газировку.

— Кстати да, почему это они подали нам сок в бокалах? — усмехнулся я и повертел в руке свой. — И, правда, как дети.

— Ты заметил, мы уже успели с тобой поругаться, — проговорила она после молчания.

— Это нормально, — ответил я. — Мы с тобой не просто разные, мы принадлежим к разным видам, воспитывались в разных условиях, имеем разные представления о добре и зле, о справедливости. Ты познавала реальность через книги, через призму видения писателей, а я все изучал на собственной шкуре...

— Расскажи мне о себе, — вдруг попросила она. — О своем детстве, о своей семье...

Я вздохнул... и начал рассказывать.

Сначала медленно и тихо, низко опустив голову, просто перечисляя факты, но постепенно я и сам не заметил, как мой голос зазвучал увереннее, как в моем рассказе появились эмоции и краски. Я рассказал ей все — о Фрейе, об отце, о маме, о деде. О своей дочери и о том, что я испытывал, когда видел ее, о своем брате и о том, что произошло у лесного озера, о том, как меня чуть не убил родной отец и о том, как я потом пытался ему отомстить. Я рассказал ей о близнецах и о слиянии, о многочисленных проститутках и о причине, по которой дед решил найти мне жену...

Я исповедовался ей.

А когда я закончил и умолк, тяжело дыша, у меня внутри вдруг что-то оборвалось. Я знал, что мой рассказ произвел на нее впечатление, и боялся, что сейчас она встанет и скажет: «Сотри мне память, я не хочу иметь с тобой ничего общего»...

Поэтому я не смотрел на нее, а сидел, низко опустив голову, и ждал.

Мою руку вдруг опалил жар ее ладошки, а на щеке вспыхнул огонь поцелуя. Я посмотрел на нее в недоумении.

— Сегодня, после истории с продавщицей, я засомневалась, не ошиблась ли я, — тихо проговорила она, вернувшись на свое место, но не убирая руку с моего запястья, — но сейчас я знаю — нет, не ошиблась. Ты действительно замечательный, чуткий, внимательный и добрый. И, знаешь, я готова прожить с тобой всю жизнь, готова терпеть твои настроения, интриги твоего деда, странности твоих родственников и так далее...

— Свет... — попытался возразить я.

— Погоди, я не закончила, — она приложила пальчик к моим губам. — Я безумно хочу понять тебя....  Читать дальше →