Любовь по-польски

Девушка кусала губы, стараясь на расплакаться, но подлые слезинки, нет-нет, да и скатывались на свежие раны.
— Ой, — морщился каскадер, — можешь ты не плакать хоть минутку. И так все болит.
— Не могу, — выкрикнула Верочка, — Владислав Казимирович, можно я поплАчу, а потом продолжу?
— Хорошо, — обреченно согласился Влад.

И актриса села напротив в кресло, дав слезным потокам полную волю.
— По лицу, суки, били, — ни к кому особо не обращаясь говорил он осторожно открывая разбитые губы, — вот куда я сейчас с такой харей? Кто меня возьмет? Сейчас месяца два заживать будет. Хорошо хоть до конца ее не послушались, иначе уже на люстре сейчас висел бы. Вот ведь, dziwka. Вот ты скажи мне, чего вам, бабам, не хватает? Одна с Артамонычем загуляла, вторая... Вообще, клиника. И зарабатываю неплохо, вроде. И сам не урод, и с этим делом все в порядке. Нет, обязательно надо придумать что-то отменно мерзкое. Либо с каким-то чудовищем трахнуться, либо меня заставить на потеху толпы трахаться.
Свою пронзительную речь Дзаровский адресовал всем женщинам мира в лице самой ее невинной части — стажерки Трубиной, у которой он стал первым и пока единственным.

— Отплакалась? — наконец, заметил он ее. — Тогда давай, продолжай.
Верочка стиснула зубы и взялась за дело.
— Н-да, — поляк посмотрел на себя в зеркало, — мне бы сейчас не Марса играть, а циклопа отвратительной наружности.
Девушка тихонько пробиралась к выходу, стараясь особо не шуметь, чтобы голова любимого не разболелась еще больше. Почему-то она чувствовала себя виноватой в произошедшем.
— Ты куда? — удивился он.
— Домой.
— С ума сошла что ли? А вдруг мне ночью плохо станет? Нет уж, давай спать ложиться. Кровать у меня только одна, ляжешь рядом. Не вздумай прижиматься, у меня переломаны все ребра.
Ослушаться она, само собой, не посмела и устроилась на самом краешке. С которого, конечно же, свалилась буквально через полчаса, больно ударившись копчиком.

— Ой, — только и пискнула девушка.
«Господи», — подумал поляк, которому боль мешала заснуть.
И не только боль. Он смотрел в потолок единственным глазом (второй заплыл) и думал о том, что в его дурацкой жизни происходит не так. Прислушиваясь к копошениям со стороны своей посетительницы, он и о ней подумал. Она не была женщиной его мечты, но ее самоотверженность, конечно же, подкупала. Неожиданно вспомнилась ночь в приморской гостинице и та страсть, с которой Вера отдавала себя в первый раз. И неожиданно он понял одну очень простую вещь. Настолько простую, что додуматься до нее было слишком сложно. Ей от него ничего не надо было, кроме него самого.

— Ой, Владислав Казимирович, вы уже проснулись, — Вера варила кофе и жарила яичницу, — у вас продуктов почти нет, вот только яйца и нашла.
Влад поморщился. Со вчерашнего вечера слово «яйца» для него приобретало неприятный оттенок.
Ел он с трудом, едва открывая рот. Девушка дула на каждый кусочек еды, чтобы он не обжигался и смотрела на него со странной материнской жалостью. Разбитый в кровь, с заплывшим глазом и сломанным носом, он нравился ей еще больше. Потому, что всем остальным он точно не понравится.
— Знаете, Владислав Казимирович, я тут подумала. У меня дядя работает режиссером на «Ленфильме». Может, вы к нему на пробы подойдете? Он снимает космическую фантастику, а я всегда хотела быть романтической актрисой, поэтому и прибилась в «Челюсти». А вам бы пошло. Я ему уже позвонила, он сказал, чтобы вы подъезжали, как только поправитесь. Он как раз новый фильм начинает.

Актерская группа провожала Дзаровского. Петр Сергеевич не смог простить ему отказа сыграть бога войны, поэтому не пришел. Зато верный Горбунов и его смешливая Ирка прибыли вместе. Лицо Влада еще украшали радужные разводы синяков, но выглядел он уже сам собой, а это было главным.
— Слышал, тебя на главную роль утвердили, — сказал Серега.
— Да, в «Чужих».
— Ты же играть не умеешь, — казалось, герой-любовник завидует. Но это только казалось.
— А мне там делать ничего и не придется. Только с бластером по студии бегать и монстров мочить. Самое мое.
— А Верка?

Верочка выглянула из-за плеча каскадера, и он обнял ее, осторожно прижав к едва зажившим ребрам.
— Верочка получила роль ксенобиолога космической экспедиции. По сценарию — моей невесты.
Актриса радостно хрюкнула куда-то чуть выше живота Влада. Они будут сниматься вместе, а там жизнь покажет. Он даже согласился на эротическую сцену в фильме. А это значит... это значит, что их ждут... репетиции.
— Ну, поздравляю, — Горбунов хлопнул Влада по плечу, — еще пересечемся. Работа у нас такая.
Радио в купе заговорило приятным мужским баритоном.

«Уважаемые радиослушатели, в эфире спортивные новости. Как сообщили наши корреспонденты, баскетбольной команде из города Крыжополя некий неизвестный спонсор перечислил внушительную сумму денег. Это странное пожертвование позволило команде выйти в первую лигу и начать борьбу за место в высшем составе. Единственным условием анонимного пожертвователя было требование публикаций нескольких фотографий форварда команды весьма откровенного характера в городском спортивном вестнике. Отказавшийся вначале игрок, потом согласился. Тираж незаметной ранее газеты вырос в несколько раз».
— Т-с-с, — приказал Влад суетящейся Верочке, — тихо.
И внимательно продолжил слушать дальше.

«К сожалению, никому из наших корреспондентов не удалось выяснить источник такого странного пожертвования. Сам форвард хранит молчание и отказывается как-либо комментировать свой поступок»
— Давай, Арнольдовна, — вскричал Влад, — отечественному спорту жизненно необходимо твое крепкое финансовое плечо. Форвард из Крыжопля — это то, что надо. Он выше меня на полторы головы. Интересно только одно — она его голым заставит по полю бегать, или все-таки разрешит хоть трусы надеть.