Любовь по-польски

« А вот и нет, — невесело усмехнулся он про себя, — оказывается, я могу еще и трахаться под камерой».
Вдова вора в законе. Меценат российского кинематографического искусства. Любительница живых игрушек польского происхождения, красавица и умница Светлана Арнольдовна Крайнова решила обзавестись очередной домашней собачонкой.
«Brudny suczka» (грязная сучка)
«Podła kreatura» (подлая тварь)

— Владислав Казимирович, — Макар был не то, что удивлен. А просто ошарашен, — вы откуда в таком виде? Светлана Арнольдовна будет недовольна.
— Ничччего, п... терпит, — Влад был не столько пьян, сколько играл. Актер он, все-таки, хоть и бездарный, или нет?
В коридор ввалился, нарочно путаясь в коврах, дверь открыл плечом, в комнату упал на середину и счастливо захрапел. Светлана пораженно взглянула на тело любовника, аккуратно принюхалась, подошла и потрогала носком туфельки.
— Не притворяйся. Во-первых: я знаю, что ты столько не пьешь. Во-вторых: актер из тебя никудышный. Мой первый муж храпел, тебе до него, как до Луны, только лесом.
Пришлось вставать и смотреть в холодные голубые глаза почти вровень.
— В чем дело? — красавица требовала объяснений.
Дзаровский прошел к креслу, схватил подушку и бросил ее в угол. Блондинка заинтересованно склонила голову к плечу.
— Скандал? Это интересно. Ну-ка, ну-ка...
Влад развернулся к ней.
— Зачем ты это делаешь? Чего ты от меня хочешь?
Арнольдовна обворожительно улыбалась. Тонкие руки наливали виски, добавляли лед, протягивали поляку.
— Ах, вот в чем дело. Знаешь, милый. Я решила, что тебе пора сменить амплуа. Ты уже не мальчик, чтобы прыгать с небоскребов и гореть в машинах. Пойми меня правильно, я волнуюсь за тебя.
Влад поперхнулся. Этот айсберг умеет волноваться? Никогда бы не подумал.
— Света, мне нравится прыгать с небоскребов и гореть в машинах, — он все еще пытался быть вежливым, — пойми и меня. Я не умею того, чего хочешь ты.

Крайнова округлила глаза. «И когда успел разучиться?» — казалось, говорил ее взгляд. Толкнула в грудь, заставив сесть в кресло. Подошла вплотную, села на колени. Расстегнула рубашку, слегка прикусила сосок. Лизнула в ухо, откинула со лба длинные волосы. Прижалась мятным запахом к губам, руки расстегнули ремень. Раздвинула ноги, опустилась между, расстегнула ширинку. Видеть эту красавицу перед собой на коленях оказалось слишком сильно. Влад завелся, прижимая к себе ее голову.
Доводила до кипения, заглатывая до основания. Поняв, что готов, подняла платье; под ним — ничего, села сверху.
— Ты будешь играть то, что я захочу, — выдохнула стоном ему в губы.
— Зачем? — спросил, смешиваясь дыханием.
— Затем, что я так хочу, — выпила его вскрик.
— Не буду, — придержал за спину бьющееся в наслаждении тело. Зарылся лицом ей в живот.
Светлана поднялась с колен Влада, оправила платье, как ни в чем не бывало.
— Мне тебя мало в жизни, Дзаровский. Я люблю смотреть, как ты это делаешь на экране. И мне нравится знать, что на тебя смотрят миллионы. Тебе уже отказали, я в курсе. Если ты не примешь мое предложение ни один режиссер на студии не возьмет тебя на работу. Пойдешь в цирк.

Он смотрел на нее, не мигая. Она бесстрастно приняла его взгляд.
«Это игра?» — спросило серое.
«Хуже. Это стиль жизни» — ответило голубое.
«Чьей?» — серое удивилось.
«Моей» — голубое наслаждалось.
Дзаровский налил в бокал виски.
— Я не игрушка, Света.
— Кто тебе такое сказал? Все люди-игрушки. Просто кто-то ломается быстрее, а кто-то служит дольше. Кто-то стОит меньше, а кто-то больше. Вот и вся разница.
Влад подошел к ней вплотную. «Какой удобный рост», — еще раз отметил поляк и с наслаждением вылил виски в декольте платья. Отметил, как завораживающе красиво стекали хмельные ручейки по отличному силикону и почувствовал, что щеку обжег сильный удар. «Хороший рост», — опять восхитился он и сплюнул Арнольдовне под ноги.
— Ты куда? — услышал в спину.
— Домой. Я уже и забыл, что у меня есть дом.
— Я даю тебе ровно неделю, начиная с этой минуты.
«Хорошо», — мысленно ответил Влад и вышел в ночь.

Фигня. Все это время Влад без малейшего угрызения совести прожил на средства Светланы Арнольдовны. Домашних собачек и любимые игрушки обычно холят и лелеят хозяева. С них никто денег за содержание не требует. А удвоенный гонорар за «Челюсти» приятным теплом грел польский карман. Шотландцы нам даже в подметки не годятся. Было время отдохнуть и подумать о том, как жить дальше.
— Дзаровский, — режиссер позвонил на исходе отпущенной недели, — будь человеком. Сыграй Марса. Ну, не убудет же от тебя, в конце концов. Арнольдовна всю неделю финансирование срезает. Медленно, но верно. Сказала, что завтра последний срок на твое согласие. Подумай о коллегах, они же без работы останутся.
— Это кто? — хмыкнул Влад. — Горбунов что ли? Так он всех нас на экране переживет, за ним очередь из режиссеров стоит.
— Слушай, ну приди, посмотри, какую я тебе партнершу подобрал. Памела Андерсон, если увидит, вздернется. И глупая, как Трубина. Даже еще глупее.
— Отвалите, Петр Сергеевич. Я в отпуске по состоянию здоровья.

Около часа ночи Дзаровского посетила гениальная идея сходить в магазин и взять там лекарства для расшатанной Светланой Арнольдовной нервной системы. Национальная жадность и данное себе когда-то обещание пить исключительно за чужой счет уступили место жгучему желанию напиться вдрызг.
— Владислав Казимирович Дзаровский? — услышал он на лестничной клетке.
— Да. Чем могу...
Обернуться и закончить фразу ему не дали. Втолкнули в квартиру, бросили лицом на пол. Били долго, со вкусом, умеючи, врезаясь подкованными носками ботинок в переломанные ребра. Спасли только профессионализм и умение закрывать самые уязвимые участки тела.
— Хозяйка сказала яйца расквасить и морду разбить.
— Да ну на х... Фейс почистим, а так-то жалко мужика. Держи ему руки, я поработаю.
Руки оторвали от лица, прижали коленями к полу, кто-то в темном присел сверху и Влад почувствовал, как хрустнула носовая перегородка.
«Хоть бы зубы не выбили, суки», — это было последнее о чем он подумал, потеряв сознание. Уже в тумане услышал веселую фразу:
— Привет от Светланы Арнольдовны. Живи, каскадер.
В себя пришел через несколько часов. Свинцовый туман в голове обосновался надолго. С собой принес тошноту и адскую боль. Злополучные ребра переломали в очередной раз. Ощупал зубы языком, понял, что на месте.
«Пся крев», — ужаснулся, вспомнив угрозу «хозяйки» и кое-как ощупал себя между ног. Выдохнул с облегчением — все в порядке. Сотрясение пройдет, нос срастется, ребра заживут — им не впервой.
«Горбунов, падла, где ты бродишь?» — ругался он про себя, выслушивая очередное: «Абонент вне зоны доступа сети».

Верочке не спалось. Она сидела перед зеркалом и смотрела на свое отражение.
«Вот, что он в ней нашел? Вот, чего у меня не хватает? Она же крашеная, а я натуральная. И глаза у меня больше. И размер она себе накачала, а у меня все свое. И вообще...»
Трубку телефона актриса взяла, даже не взглянув на высветившийся номер.
— Вера, — Дзаровский то ли был пьян, то ли что-то ел. Понять его было сложно, — приезжай ко мне прямо сейчас.
— Владислав... ой... Казимирович, так поздно уже, — бормотала девушка, соображая за сколько времени она успеет собраться и доехать на другой конец города, — давайте завтра.
— Я до завтра не доживу. В аптеку заедь. Купи бинты и перекись. И ведро водки.
Спасибо Небесам, круглосуточным аптекам и шустрым таксомоторам. Через час Вера влетала в квартиру Влада, причитая, как заправская плакальщица.
— Замолчи, — попросил ее Дзаровский, — у меня голова раскалывается.
Первые полбутылки водки он выпил почти одним глотком, чем поверг Верочку в тихий ужас. Вторые приканчивал, когда она обрабатывала разбитое лицо....  Читать дальше →