Юлька

долгие секунды грела ладошки об остывающий пластиковый стаканчик, затем начала пить чай мелкими глотками, иногда посматривая на меня. Булочка торчала у неё из кармана, как и у меня до этого — явный холод пересиливал скрытый до этого голод. Я отвёл глаза, затем отвернулся в сторону дороги и стал усиленно высматривать маршрутку.

На моё счастье она подъехала достаточно быстро — девчушка только-только успела допить чай и выкинуть стаканчик в урну на противоположной стороне дороги. Как водится по пятницам, она была под завязку забита — сегодня студенты разъезжались на выходные по домам, — многие девушки сидели на коленях у парней-односельчан, весело переговариваясь и обмениваясь остротами; те же, кому сиденья не достались, стояли в два ряда в узком проходе, усиленно цепляясь за поручни. После громкого водительского окрика «Пройдите по салону, всем ехать надо!» послышался сдавленный смешок — явно как реакция на слово «пройдите», — затем кто-то крякнул, кто-то подвинулся, кто-то ойкнул, чей-то женский голос буркнул «осторожнее!... « — в общем, мы с девчушкой влезли в салон. Маршрутка тронулась. Я облегчённо вздохнул.

В первом селе вышли многие, стало немного свободнее, благодаря чему девушке даже досталось место в первом ряду. Я стоял у самого входа — мне надо было выходить на следующей остановке. И снова я несколько раз, пока не вышел, ловил на себе её взгляды. Что в них было и было ли что-то? — не знаю: мы ехали в салоне, где единственным источником света была загадочно мерцающая огнями «летающей тарелки» приборная панель водителя. К тому же мне могло и показаться...

Прямо с порога я в очередной раз окунулся в гостеприимно распахнутую пустоту слегка остывшего за день дома. Было тихо, как в храме, и любое лишнее движение несло с собой поистине святотатственное эхо. Впрочем, к этой тишине я привыкал уже месяц, и в конце концов у нас с ней установились почти соседские отношения — как у соседей по комнате в общежитии.

Не разуваясь и только скинув куртку, я прошёл на кухню и включил электрочайник, затем присел к столу и, вытащив из пакета купленные хот-доги, разложил их на столе и с минуту задумчиво на них смотрел. Тенью мелькнуло сожаление, что нельзя их разделить... да хотя бы вот с той худышкой с остановки. «Интересно, как она там? Нормально ли доехала?... Да конечно нормально, что с ней в маршрутке-то станется!» — отмахнулся я от собственных странных мыслей и, выключив уже закипевший чайник, стал готовить себе холостяцкий ужин.

***

На следующий день я с головой погрузился в текущие проблемы, напрочь забыв о своём вечернем приключении. Собственно говоря, мне оно и не казалось таким уж стоящим внимания: ну, подумаешь, незнакомую девчонку чаем напоил... что тут такого-то? Конечно, я не каждый день бегаю по городу, выискивая таких вот замёрзших малышек, чтобы отогреть их чаем, да и не входит это в перечень моих увлечений, но и слишком часто вспоминать об этом... да не о чем вспоминать-то было. Тем более что эти выходные я должен был потратить с максимальной пользой: накупить продуктов на неделю, приготовить себе на несколько дней еду, чтобы не перебиваться всухомятку, заняться дровами (мой дом был не газифицирован) — обещали сильное похолодание и даже снег... Все эти бытовые вопросы представлялись мне намного более значимыми и важными, чем моё случайное дон-кихотство.

Однако, видимо, этот недо-хиппи Коэльо в чём-то был прав относительно своих «алхимических» знаков. По крайней мере он мне снова вспомнился спустя примерно недели три, когда на той же самой остановке я снова столкнулся с той же самой девчушкой. Строго говоря, каким-то сверхъестественным совпадением это не было: не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предсказать большую вероятность нашей следующей встречи на основании того факта, что её мать живёт в восьми километрах от моего села. Но вряд ли кто-то мог бы предположить, что она, увидев меня, радостно и в то же время чуть смущённо улыбнётся и поздоровается. Ведь ей это было вовсе необязательно делать, если на то пошло...

Но это случилось. Во мне же ещё не до конца пропало привитое в детстве воспитание, поэтому я в ответ на улыбку также чуть улыбнулся и проговорил: «Привет». До сих пор мне непонятно, почему я тогда снова обратился к ней на «ты»: «тыкать» незнакомым девушкам было абсолютно не в моём стиле. Может, сыграло свою роль то, что после первого подобного обращения переходить обратно на «вы» было бы даже смешно...

— Как доехала тогда? — спросил я больше ради приличия. — Не заболела?

— Да нет, всё хорошо было, — весело блеснула она синим взглядом, делавшим её в сочетании с несколько лукавой улыбкой просто неотразимой.

В этот раз я смог её рассмотреть уже лучше, и увиденное мне однозначно понравилось. То, что я принял за худобу, на самом деле оказалось стройностью, что в сочетании с невысоким ростом делало девушку похожей на ладную изящную статуэтку, которую на свадебных фотографиях любят делать фотографы из невест, когда размещают их на ладони у женихов. Невольно вспомнилось расхожее выражение про маленькую собачку, до старости остающуюся щенком. Одета она была уже по погоде (снежок всё-таки выпал): пушистые сапожки на толстой подошве, тёплая курточка, отороченная мехом, кокетливая шапочка с помпоном... Девушка выглядела настоящим тёплым маленьким праздником. Я не удержался и проговорил:

— Во, сейчас нормально одета. Не то, что тогда...

Девушка махнула рукой в варежке, расшитой бисером:

— То я две недели у мамы не была. Ездить-то на учёбу дорого. А здесь на месте...

— А у кого ты здесь живёшь? — невольно поинтересовался я. Странным образом меня начала притягивать личность этой девушки.

— У отца, — ответила она. — Мои в разводе. Мама в селе с новым мужем. А я — то там, то там... И с вещами никак не определюсь. Да я и нечасто к ней приезжаю.

— А что так? Какие-то проблемы?

— Да ну какие... — пожала плечами девушка и замолчала. Несколько раз порывалась что-то сказать, но то ли не находила слов, то ли размышляла, что можно говорить случайному попутчику, а что — нельзя... Я этого так и не узнал, потому что подъехала наша маршрутка, и мы, в очередной раз еле втиснувшись, поехали по своим домам. Но в этот раз я готов был поклясться, что несколько раз ловил на себе её взгляд, в котором даже что-то прочитывалось: то ли внимание, то ли любопытство, то ли озорство, то ли всё вместе...

И в этот раз, ужиная в медленно согревающемся от обогревателя доме, я несколько раз останавливался мыслями на этой девушке. Один раз она даже мысленно встала у меня перед глазами, да так отчётливо, что пришлось включить телевизор, чтобы образ рассеялся. Помогло: последние новости, а затем фильм совсем выветрили её из воспоминаний. Из верхних слоёв недавнего прошлого подступили другие... но это уже была моя личная война.

***

— Рита?... Рит, ты дома?..

Задавать повторно вопрос, когда тебе не ответили в первый раз — занятие глупое. Особенно если это происходит в не до конца отремонтированном доме из трёх комнат, расположенных буквой «П», две из которых — смежные и выходят в третью — зал-гостиную, — и кухоньки-"аппендицита», пристроенной сбоку зала. Вряд ли ты при этом всерьёз думаешь, что тебя не услышали. Но тем не менее...

Я медленно разделся, прошёл в спальную, скинул с плеча сумку, затем прошёл на кухню, вслушиваясь в звук шагов, открыл холодильник и изучил его содержимое. Суп-харчо... варился вчера — это я знал точно. Значит, она сегодня ничего не готовила. В общем-то, в этом нужды не было — я в еде крайне неприхотлив и не отношусь к тем мужчинам, которым подавай каждый день что-то свежее. К тому же не так мы зарабатываем, да и время не такое... Я достал кастрюлю, затем — миску, отлил несколько ополовников и, поставив на медленный газ, присел у стола лицом к газовой плите.

А всё-таки интересно, где же она? И чем целый день занималась, если не домом?..

...  Читать дальше →