В стране грез

Как туфли тягал дома все время, потом они мокрые внутри были от твоих поцелуев? Как в магазине кончил, меряя мне обувь? Мы с Бирой тогда сделали вид, что ничего не произошло, и родителям не рассказали. Я знаю, что у вас с сестрой в твои шесть лет произошло, но не догадывалась, что все это так запущено. Что же делать с тобой теперь?
Грин плакал, дрожал, продолжал держать ножки и лизать их. Он был счастлив в эти минуты и не хотел, чтоб они кончились.
— Я хочу быть Вашим рабом, тетя Ирма! Хочу до конца жизни лизать Ваши прекрасные ножки, пока не умру!
— Какой из тебя раб? Ты же еще мальчик. Да и я не рабовладелица, не надо мне этого. Я старая для тебя.
— Нет! Вы самая молодая! Самая лучшая! Я умру без Вас! Возьмите меня в рабство! Умоляю!
Грин с еще большим усердием стал лизать ступни. Он буквально вымыл их, не упустив ни одного сантиметра. Каждый пальчик и промежуточек между ними был многократно вылизан.
Ирма могла наказать мальчика, выгнать его, рассказать родителям, но она испытывала некие материнские чувства к нему, и ей было жалко. Тогда она решила взять измором, тем более ей было приятно то, что он делал — своеобразный массаж. Полового влечения к Грину она не испытывала.
— Хорошо, Грин. Я лягу спать, а ты мне будешь пятки лизать. Только пятки, чтоб я могла уснуть. Если сможешь до утра делать это без остановки, я, возможно, возьму тебя в рабство. Но сначала сходи — помойся и надень пижаму.
Грин засиял от счастья.
— Спасибо, тетя Ирма. Вы самая лучшая на свете.
— Вот свалилось же на мою голову, — подумала она про себя.
…Ночью Ирма несколько раз засыпала и просыпалась, но лизание ее пяток не прекращалось ни на минуту. Откуда в нем столько выносливости?
Грин решил не сдаваться ни в коем случае. Он уже не чувствовал своего языка, шея затекала. Приобретенная на тренировках стойкость здесь помогала. Однообразное продолжительное лизание перестало его возбуждать, никакого вкуса, кроме своей слюны, он уже не чувствовал. Язык отнимался периодически, тогда он высовывал его наружу и продолжал лизать за счет движений головы.
Грин выдержал испытание, он поборол сон и до самого утра не прекращал начатое. К утру язык и губы опухли, под глазами были мешки, шея сильно болела. Тетя Ирма смотрела на него с изумлением, она думала, что Грина в лучшем случае хватит часа на два. Естественно, она не возьмет его в рабство, но как отказать не обидев? Ведь мальчик выдержал испытание. Надо придумать что-то.
— Ляг, поспи, Грин. Ты сильно устал. Когда встанешь — все обсудим.
Мальчик был счастлив, все позади, он будет рабом тети Ирмы, засыпать и просыпаться у ее ног. Она, наверняка, и писю разрешит поцеловать. Сегодня же спрошу! С этими мыслями он уснул как убитый.
Весь день он не проснулся ни на минуту, ему снилась тетя Ирма — рабовладелица. Она сидела на роскошном троне в большом замке, вокруг было много подданных, а он на коленях лизал ее пятки. Другие тоже хотели этого, но она не позволяла им. В другом сне Грин всю ночь без остановки выводил своим язычком на прекрасной писе Ирмы буквы алфавита.
Вечером Грин проснулся, его трусы снова были мокрыми и липкими. Он убежал в ванную, где лежал и расслаблялся в теплой воде около часа. Его шея болела, язык был опухшим и огрубевшим. Еще раз лизать пятки всю ночь он хотел не очень, нужна была передышка. Ура! Сегодня он станет Ирминым рабом. Сегодня она разрешит ему писю поцеловать! От этих мыслей мальчик снова чуть не испытал оргазм снова.
Помывшись, Грин зашел в зал. Тетя Ирма сидела в большом кресле и кушала виноград. Она была в футболке, спортивных брюках, ножки, к счастью, были голыми.
— Доброе утро, тетя Ирма! — мальчик в один прыжок оказался на полу и прижался лицом к ее ступням.
— Какое утро? Вечер уже! Неужели ты не устал за всю ночь? Я думала, ты смотреть на меня и мои ноги не сможешь больше.
— Как? Я люблю и обожаю Вас и ваши ножки! Я отдам жизнь за каждый Ваш пальчик! Ведь теперь я ваш раб? Я же выдержал испытание! Вы обещали!
— У меня на ножках десять пальчиков, а жизнь у тебя одна, как же ты собираешься за каждый пальчик отдать ее? — Ирма весело рассмеялась.
— Не знаю! Но все равно отдам! Вы разве передумали? Я умру, если не стану Вашим рабом! — у Грина снова началась истерика. Он опять мертвой хваткой уцепился в Ирмины лодыжки и впился губами в пальчики как клещ. Он решил любой ценой оказаться в рабстве, страх, что тетя выдаст его родителям — пропал. Если она отвергнет его — он покончит с собой. Без этих ножек нет смысла жизни. Прекрасную Анну он никогда не добьется, а Ирма уже без пяти минут его госпожа. После Анны она самая прекрасная и желанная на планете, и мальчику никогда не представится такой шанс вновь!
Тетя поняла, что все слишком серьезно. Если она отвергнет или выдаст его — мальчик действительно свихнется или попросту наложит на себя руки. Страх перед адовым огнем для самоубийц не остановит его. С семьей Скотов они были большими друзьями, и Грин ей был как сын. Мальчика нужно было спасать, но как? В рабство она точно брать его не хотела, да и рано еще по закону. Надеялась, что всенощное лизание пяток пересытит его и вызовет отторжение к этому, но не помогло. Может переключить внимание на другое?
— Успокойся Грин, я не отказала тебе еще. И отпусти ты эти ноги, у тебя на языке мозоли уже наверняка. Никуда они не денутся, налижешься еще, обещаю!
— Точно? — Грин начал успокаиваться и стирать слезы с лица.
— Встань с пола, садись за стол, давай все обсудим. И покушай, не ел ведь уже сутки.
Грин сел за стол и нехотя начал кушать виноград. У него не было дикого аппетита.
— Ну во-первых, по закону нашей страны заниматься сексом или преклониться мужчине перед женщиной можно лишь с 15 лет, вступать в брак можно с 17-ти, а рабом дамы мужчина может стать в возрасте не моложе 20 лет. Девушка может стать рабовладелицей с 18 лет. Уже только поэтому в ближайшие шесть лет ты ничьим рабом стать не сможешь, ни при каких условиях!
— Так пусть до двадцати лет никто не знает, что я Ваш раб, а потом все узнают и это будет по закону.
— А почему ты именно рабом хочешь быть? Можно ведь просто жениться, иметь семью и преклоняться своей жене. Ты и ей сможешь часами ноги целовать, это очень ценится. А будучи рабом, у тебя не будет своего слова. Ты не сможешь когда захочешь целовать госпоже ноги или еще что-то, лишь по ее приказу. Госпожа не будет к тебе такой лояльной, как жена. Твоя жизнь не будет стоить ее ногтя на ноге, а если ей взбредет в голову — просто убьет тебя, проткнув висок каблуком. Подумай, действительно ли ты хочешь такого?
— Очень хочу! Можете хоть сейчас проткнуть мне висок, если я Вам не нужен! Или растопчите мою голову в лепешку Вашими прекрасными пяточками.
Ирма лишь покачала головой.
— Грин, жизнь ведь прекрасна! Так все красиво вокруг нас! Тебя очень любят родители! И раз уж на то пошло — разве смог бы ты целовать мои ножки, которые так нравятся тебе, если был бы мертв? Поверь, мои ножки далеко не самые красивые на планете, может другие тебе понравились еще бы больше, но как ты их увидишь, если я сейчас растопчу тебе голову в лепешку?
С последним утверждение Грин согласился, ножки прекрасной Анны красивей тетиных, но их он точно никогда не увидит. Озвученный Ирмой факт, что она может растоптать ему голову в лепешку своими пяточками, почему то сильно возбудил Грина, и он снова испытал оргазм. Последнее не скрылось от глаз тети Ирмы, она опять покачала головой и отправила мальчика в ванную.
Грин вернулся назад через какие-то три минуты.
— Да, теперь нет сомнений, ты действительно потенциальный раб и мазохист, ничего другого тебе не надо. Ты кончил лишь от одних моих слов, что я могу голову тебе растоптать. Ты всегда мечтал о сильной женщине, которая может делать с тобой все?
— Да! Да! Я о Вас мечтал! — об Анне Грин не смел упоминать, чтоб не давать повода для ревности.
— Но у меня нет потребностей в этом. Растоптать ...  Читать дальше →