Тридцать три. Часть 15

— Что случилось? Дай посмотрю! — и вырвала член из моих рук. Объяснялось всё просто — набухшая головка не вмещалась в мешочек образованный, приросшей к головке, крайней плоти. Головка надорвала один край мешочка и рвалась наружу. Я видел, как другие ребята хвастались друг перед другом далеко назад сдвигая кожу и обнажая залупу. Я, не смотря на внушительный, по сравнению с ними, размер своего члена, этим похвастаться не мог и очень переживал. Даже думал, что это болезнь какая-то. Но теперь, когда головка начала освобождаться от плена, надрывать дальше было больно и страшно.

— Ой! Какой он! Посинел бедный в плену. — Зина натянула кожу сильней, и она начала отрываться от головки. Быстрей, быстрей и, действительно с синевой головка, заблестела, как листок, выбившийся из почки. На головке остался след от надорванной плоти, с булавочными капельками крови. Сама же плоть, не привыкнув к новым размерам, плотно обхватила шейку.

— Кровь. — в ужасе шепнула Зина и облизнула головку. Её шершавый язычок, скользнул по обнаженному венцу. Обнаженные нервные окончания, донесли до моего мозга такую гамму ощущений, что осознать я её не смог. Что это было? Пронзительная боль, или сладострастие? Второе прикосновение, теперь уже губ, обхвативших головку, поставил меня на колени. Я не знал, о чём её просить — прекратить это издевательство, или взять член глубже и прижать сильнее. Может быть, это было и не третье прикосновение, но от него в мошонке что-то приятно сжалось, член задёргался и выплюнул мутную капельку. Я, кажется, потерял сознание, а когда очухался, то увидел голую Зину, которая водила пальцами у себя между ног.

— Извини, что так получилось. Я совсем хотела по-другому, а у тебя вдруг залупа открылась. Но это даже лучше. Так вот, что я узнала.

Зина перешла на диван и прилегла рядом со мной. Взяла мою руку и начала водить моими пальцами по своему телу.

— То, что детей вынашивают женщины в животе, надеюсь, ты знаешь? — я кивнул. — Ты видел мутную капельку на кончике, когда ты кончил, ну перед тем, как ты упал от наслаждения? Это — малафья, жидкость такая, что скапливается в яичках у мужчин. Когда она попадает сюда, — она сунула мои пальцы себе во влагалище, мокрое и тёплое, — женщина может забеременеть. Понял? — я снова кивнул.

— Там, — она водила в себе моими пальцами — херу, также хорошо, как и во рту, даже лучше. Поэтому мужики и кричат, когда кончают.

— А женщинам?

— Женщинам тоже хорошо, иногда так хорошо, что и они кричат и как-то тоже кончают, но этого я еще не знаю — Она понурила голову, — говорят, мала ещё.

— Кто говорит? Вон у тебя даже волосы на письке выросли.

— Это, правильно говорить — лобок. Давай я тебе расскажу. — И она, расставив ноги, начала показывать, что, да как называется. Закончив со своими гениталиями, она перешла на мои. Крутила, вертела, пока член снова не встал. — Хочешь попробовать вставить в меня?

— Ещё бы! — от одной этой мысли я готов был тут же кончить. — А как же дети?

— Я ещё не могу рожать, что-то во мне ещё не созрело. Только давай с начала ты меня там поласкаешь.

Мы и раньше ласкали друг друга, но с сегодняшнего дня это уже были не детские игры. Мы изучали устройство наших органов, иногда даже по найденным, где-то книгам, и старались изо всех сил доставить удовольствие друг другу. Именно тогда я и понял, как доводить до всепожирающего оргазма простым его ожиданием.

Это произошло вскоре после того, как у Зины начались первые месячные, она мне даже показала, откуда у неё течёт кровь, а я попробовал её, прямо там, и не заметил никакой разницы. Кровь как кровь.

Но наши игры теперь ограничивались только ласками и в себя она меня не пускала. Почти каждый день она доводила меня до состояния, когда я кончал при одном виде её раздвинутых ног. Она для этого специально дома не носила трусы и при малейшей возможности демонстрировала мне свои прелести.

Однажды, я учился уже в восьмом классе, я увидел её с парнем. Они прогуливались под ручку. Я прекрасно понимал, что она взрослая девушка, студентка и что у нас с ней ничего быть не может, и что игры наши уже закончились. Я понимал, но верить в это не хотелось. И я ждал, может быть одного, последнего свидания, когда она отдастся мне, как раньше, и пустит в себя. Но она больше не заигрывала со мной и не светила своими прелестями. Это был конец.

Начались летние каникулы. Хотелось любви. И я подошел к ней и попросил о свидании, последнем. Я почти догнал её в росте, но по-прежнему был узок в плечах, как подросток. Внимательно посмотрев на меня, она вдруг согласилась.

— А давай. У нас в общаге. В субботу. Утром. В девять. Идёт?

Придётся прогуливать практику в школе, но ради этой встречи я был готов на всё. Я утвердительно кивнул, т. к. говорить я не мог — во рту всё пересохло.

— Ты только смотри, с моим мальчиком не играй до субботы! Ладно?

«Её мальчик « рвался из штанов и пускал слюни, как собака при виде кости. Я как раз собирался слегка разрядить его в туалете, но опять утвердительно кивнул. И тут она подошла ко мне вплотную, обхватила член и слегка дёрнула. Горячая струя спермы растеклась по трусам, потекла по брючине, проступая мокрым свидетельством моего позора.

— До субботы! — помахивая мне рукой и вертя неотразимым задом, удалялась Зина.

Ни на кого, не обращая внимания, я бросился домой застирывать следы моей несдержанности. Обида заполняла всё моё существо. Ну как она могла? А ещё друг называется. Или уже подружка? Или она его уже совсем ни во что не ставит и издевается над моей влюблённостью. По-моему, именно тогда я произнёс это слово — любовь. Да, я был по-детски, влюблён в неё. Я чувствовал себя мужчиной, когда вспоминал, как мы по-взрослому занимались любовью, и я и она тогда кричали от восторга познания первых оргазмов. Но она повзрослела, стала не отразимой красавицей, и со мной ей просто стало не интересно. А я по-прежнему её хотел, и поэтому любил. Других девушек я панически боялся. Я, даже на миг, не мог себе представить, как отдаю член в руки другой девушке, как глажу и целую чью-то другую вульву, как сую в неё или в рот свой член. Нет, это была всегда только Зина. Но она уходит, отдаляется от меня всё дальше. Да ещё и издевается! Вот в субботу я покажу ей, что уже тоже мальчик. Так её отделаю...

Боже! Как невыносимо долго тянулись эти два дня. Как я ей и обещал «её мальчика» я не трогал и яйца, кажется, звенели, перекатываясь в мошонке. Взбудораженный мыслями о скорой встрече, член деловито раздулся и солидно оттягивал штанину, так, что даже взрослые женщины с интересом останавливали на нас взгляд, ну да на мне и на моём члене.

Вахтёрша на входе не обратила на меня внимания, уж больно много студентов шныряло туда-сюда. Охота поборников советской морали начнётся ближе к вечеру, когда потянуться «разные» на танцы — жмансы, да еще и со спиртным. Сейчас же, утром, кто будет нарушать?

Я постучал в комнату Зины. Три её соседки, тут же вспорхнули, и многозначительно улыбаясь и внимательно рассматривая меня, скрылись за дверью.

— Чаю хочешь? Ещё горячий. С варением.

— Нет, спасибо. Я пришел не чаи гонять. — Произнёс я всплывший в памяти штамп.

— А зачем тогда? — Зина явно издевалась надо мной. Она была очень красива в цветастом ярком зелёном сарафане с пышными фонариками на голых покатых плечах. Длинная шея с завитками волос выбившихся из хвоста, золотящихся в лучах солнца. Округлые девичьи груди, вылепленные казалось специально такими, чтобы уместиться в ладони. Мне впервые обнять её и поцеловать в шею, в губы. Меня начинало знобить. Зазывно, как мне казалось, смотря на меня, она отступила к кровати и села.

— Я хочу тебя! Ты обещала, что...

— Да. Я обещала. Иди сюда. Где там мой мальчик? Ты его не обижал? — Её пальцы проворно порхали над ...  Читать дальше →