Тридцать три. Части 27—28

— Почему же этого? Я Саша. Будем знакомы, Света.

— Что вы со мной делаете? Совсем старуху развратили! — и Зина начала раздеваться.

— Мадам! Позвольте мне за вами поухаживать? Света ты мне не поможешь?

— Самому слабо?

— Боюсь колготки порвать. Поможешь?

Света присела перед матерью. Из выбритой щели выглянули бурые гребешки губ, совсем таких же как у матери. Мой член дёрнулся и полез вверх. Я целовал Зину в ушко, в шею, гладил груди и снял кофточки. Расстегнул юбку и стянул её через голову, вместе с комбинашкой. Расстегнул лифчик и отбросил его в сторону, вложив груди в ладони и пощипывая соски пальцами. Мои руки нырнули под резинку и добрались до клитора. Зина задрожала. Света смотрела на мать, в её раскрасневшееся и счастливое лицо с отрешенной улыбкой на устах.

— Света! Очнись! Теперь твой ход. — Света потянула вниз не только колготки, а всё сразу, постепенно открывая вид на мою руку с погруженными в мокрое влагалище пальцами. Не отрывая взгляда от её вагины, девушка освободила ноги матери от одежды. Я специально пошире развёл большие губы, чтобы Света увидела бурые гребешки малых губ и большой клитор с мясистым капюшоном.

— Красиво? — спросил я, заметив, как рука Светы потянулась к прелестям матери.

— Красиво. Я никогда её не видела, вот так, открыто. И я, оказывается, очень на неё похожа.

— Это надо проверить! Ну-ка девочки легли на кроватку.

— Но... — хором обе.

— Я сказал ложитесь!

Они переглянулись и пошли к кровати, с одинаковой грацией виляя бёдрами. Сели на краешек. Я подошел к ним вплотную с готовым к бою клинком. Зина смотрела на член с вожделением, а Света потупив взгляд. Я толкнул одну, затем вторую и по очереди развёл им ноги. Они взялись за руки.

— Близняшки! — Объявил я, — Сами посудите.

В сущности, общего, кроме мясистых гребешков и массивных капюшонов клиторов, я не видел. Промежность Зины — это заросли терновника, а у Светы — пустынный песчаный пляж. Как тут сравнивать. Но отступать мне не хотелось. Я страстно возжелал их обеих.

— То, что Света немного упитанней, а у Зины заросли, сходство не отменяет. Вот!

Я одновременно провёл пальцами рук им по щелям и прижал клиторы. Реакция была совершенно одинаковой начиная с движения бёдер и заканчивая томным выдохом.

— Ну, просто, синхронное плавание! — Мы дружно рассмеялись, сметая остатки скованности.

Я ввёл им во влагалища по среднему пальцу и сразу же у обеих в одном и том же месте нащупал «кнопку взрывателя». Элементы синхронности продолжались, но не долго. Зина уже израсходовала за ночь солидный запас страсти, а вот Света была, судя по бурной реакции, ею переполнена. Зина отняла от себя мою руку и положила её на груди дочери и одобрительно кивнула. Я, получив карт-бланш, распустился. Обнаглев я пригнул голову Зины к члену и сунул его ей в рот, а сам полностью переключился на истязание Светиной вагины. Она стонала и кричала, также как её мать. Я думал, что сейчас Света извергнет на нас струи влагалищных соков, но вместо этого она просто отключилась, напрочь, упала в обморок, потеряла сознание. Ни струй, ни спазмов, ничего. Член дрожал от возбуждения и я, грубо развернув Зину, взял её сзади и не дожидаясь её кончил.

— Извини, милая, я не мог терпеть. — Я благодарно целовал её в губы распластав на кровати.

— И кто из нас?...

— Лучше?

— Ну, да.

— Я бы сказал, что ты более страстная, а у неё, объективно, вагина уже. Я люблю целовать тебя в губы, а её я не целовал совсем, у неё грудь пышней, но кончила она вяло. Как тут сравнивать? Но пока ты набрала больше очков, как я тебе и говорил.

— А соседка? Эта шлюшка? Сколько она у тебя очков набрала?

— Давай лучше не будем никого ни с кем сравнивать. Все женщины хороши по-своему. А я бабник и люблю вас всех, со всеми вашими тараканами.

— Какая же ты сволочь! Кабель! И что странно, мне не обидно от тебя слышать такие слова. Я и сама не пойму, как это ты в считанные минуты уложил меня рядом с моей дочерью и с моего одобрения поимел нас обеих? Ты что гипнотизёр?

— Нет. Ничем таким я не владею. Вы сами видите во мне то, что в тайне от себя нестерпимо хотите, а я воплощаю ваши тайные помыслы. Света за мужем?

— Да. Она иногда приходит по выходным меня навестить. Вот навестила. Живут они хорошо. Он заботливый, но детей до сих пор нет. А мне так хочется понянчить внуков.

— И в чём причина, в нём или в ней?

— Проверялись. У обоих всё нормально, а толку нет.

— Могу предложить варианты.

— Ты хочешь сделать ей ребёнка?!

— Я, что, плохая кандидатура?

— Хорошая, но вы с ним совсем не похожи. Как это потом объяснять?

— На такое я бы и сам не решился. Моё дело предложить, ваше право — отказаться.

— Очнётся её и спросим.

— Зачем? Пусть и она не знает? А то потом совесть заест.

— Как это?

— Проще простого. Сейчас в тебе полно моей спермы. Возьмём её и поместим ей во влагалище.

— Ты сумасшедший! А как взять, как перенести?

— Что? Будем делать тебе внуков? Ещё не факт, что получится.

— Ох! Даже и не знаю. Страшно-то как.

— Неси маленькую ложечку и ложись.

Что это вдруг на меня нашло, раздавать свою сперму на такие цели?

Чайная ложка, как инструмент зачатия. Смех! Я зачерпнул из Зининой вагины мутной жидкости, раскрыл преддверье вагины Светы и тонкой струйкой влил в неё семя. Зина перекрестила ей влагалище. Какое кощунство! Но дело сделано. Теперь будь, что будет.

Мы оставили Свету на кровати, а сами ушли на кухню, голыми, Зина больше не делала строгих глаз.

— Что со мной было? Я вырубилась полностью!

— Ты что, милая, никогда так не кончала?

— Так, нет. Я вся такая мокрая.

— Садись чай пить. Колбаска свежая, сырок.

— Мама, я даже никогда не могла себе представить, что мы с тобой вместе, вот так общем экстазе. Я тебя люблю.

— Если ты её так любишь, может быт и модный причесон на лобке соорудишь, а то запустила она себя совсем без мужика. До её недр только с мачете пробиваться.

— Никакого мачете тебе не понадобилось! Врёшь ты всё! А вот постричь меня и правда не помешает.

— Легко! Ножницы, бритва есть?

— У меня машинка с насадками есть. Где разместимся?

— Давай на кровати, здесь светлей и просторней. Подстилку найдёшь?

Женщины расположились и Света, с помощью машинки, проворно привела газон матери в аккуратный вид, оставив лишь не высокую, густую чёрную поросль, и взялась за бритву.

— А брить буду я, мне привычней, каждый день практикуюсь.

Бритва оказалась древняя «Schick», но свежая, из чудом сохранившейся от мужа, запечатанной упаковки. Помазок был мне не нужен, но я решил пощекотать им Зину. Мелочь, а приятно. Взбил густую мыльную пену и размазал её по промежности и пахам. Мне нравилось оттягивать гребешки малых губ с сторону, для того чтобы, вроде бы, не задеть их лезвием, но на самом деле, чтобы лишний раз задеть её чувствительные места. Я аккуратно выбрил ей губы и паха, придав волосам вид перевёрнутой трапеции с закруглёнными углами. Обтёр остатки пены простынёй и с наслаждением облизал гладкую кожу вагины, взял в рот гребешки губ, втянул в себя клитор. Зина, со стоном, обхватила мою голову руками и прижала к себе.

Неожиданно я почувствовал, что обмякший член взяли в руки и нежно гладят ствол и мошонку. Света захваченная, моей игрой с матерью, не удержалась и включилась в неё. Чудно. Что-то будет дальше. Я развёл ноги приглашая Свету не ограничиваться игрой рук, но она медлила. Член набирал силу. Я оторвался от Зины. Взяв Свету за руку усадил её на пол между ног матери, так чтобы она могла опереться спиной о диван. Теперь член торчал перед её лицом и никаких сомнений о моих намерениях у неё не должно было остаться, но и сейчас он медлила.

— Что ты на него смотришь, возьми в рот, пососи! Не тормози! — выдала ...  Читать дальше →