Тридцать три. Части 27—28

— Почему не сможешь?

— Я скоро уеду и больше не вернусь. И говорю об этом потому, что не хочу никого обманывать.

— А как же я? Как же мама? Нам так хорошо с тобой.

— Ты помнишь, что тебе подарили на прошлый день рождения?

— Игрушку какую-то? А что?

— А меня ты будешь помнить всю жизнь? А вот если я останусь, то скоро надоем, как та игрушка.

Тёплые капли упали мне на ляжки.

— Малышка! Ты что это слёзы льёшь?

— Я думала, что ты меня также как маму будешь, потом, когда подросту, а ты уезжаешь!

— Хорошо. Вырастишь и напишешь мне, если захочешь.

— И адрес оставишь?

— Конечно, раз обещал.

Губы девчонки поглотили мой член. Боже! Что я творю! Бог говорил во мне моей же совестью, но сладострастие отодвинуло всё на задний план. Было чертовки приятно, лежать в объятьях женщины порадовавшей тебя столь бурным оргазмом и ощущать ангельское тельце у себя между ног, играющее ртом с твоим членом. Райское блаженство.

Мы лежали молча. Маша равномерно сопела, спала? Катя, настойчиво пыталась поднять мне член и ей это удалось. Раздувая головку он, как кобра раскачивался у лица девочки.

— Пора начинать третий урок. — Закопошилась она между ног.

— Машенька, можно я поласкаю Катю?

— Конечно, милый? В этом доме ты можешь делать, что угодно. Я знаю — плохого ты не сделаешь. — Маша поудобнее устроилась у меня на плече и прижимаясь к боку всем телом.

— Иди, сядь мне на грудь и откинься спиной мне на колени. Ножки раздвинь. Ты видела, как всё устроено у мамы. Теперь посмотрим, что есть у тебя.

Катя уютно устроила свою худую попку уткнув её в подреберье моего солнечного сплетенья, одну ногу положила на Машу, а другую сунула мне под мушку. По-детски пухлые вареники срамных губ слегка приоткрылись, открывая розовую мякоть неведомого плода.

— Щекотно! — Засмеялась Катя, когда мои пальцы пробежались по внутренней стороне её бедра.

Я гладил её ляжки и медленно приближался к манящей щелке. Катя раскраснелась и дышала с замиранием. Вот мои пальцы коснулись больших губ, разминая их как плотное тесто.

— Что ты чувствуешь?

— Мне приятно, а внутри, там, что-то щекотит и грудь чешется.

Я посмотрел на её грудки, они набухли, а почти незаметные раньше сосочки налились шоколадными бусинками. Этот комочек, когда-то превратится в женскую грудь, а сейчас умещался на дне моей ладони и приятно щекотал нежнейшей кожей.

— Так хорошо? — спросил я, массируя ей грудь.

— Очень? А почему ты трогаешь грудь, а сжимается внутри, там?

— Если честно — я не знаю. Но так у всех женщин.

Пальцы раздвинули наружные губки, и я увидел вполне сформировавшуюся вульву, с лепестками малых губ и бугорком клитора. Пальцы сами потянулись к нему.

— А-А-й! — вскрикнула Катя, отдёргивая мою руку.

— Что? Больно?

— Нет. Не знаю. Сделай ещё.

Теперь я очень нежно касался её клитора. Она широко открытыми глазами смотрела на мои пальцы и закусила нижнюю губу, видимо, чтобы не закричать.

— Подожди! Это какая-то боль, которую хочется испытывать ещё и ещё.

— Отдохни, а мы посмотрим, что там у тебя ещё спрятано. Оба на! Маша, ты знаешь, что она не девственница.

— Да. Это моя вина. Молодая была, не досмотрела. Ей годик был, когда она играя в песочнице описалась..

— Мам!

— В общем песку в трусах было полно и всё им забилось. Я помыла её и успокоилась, а через день начались выделения. Подмыла с марганцовкой и ромашкой, как посоветовали, но начались гнойные выделения. Какая тут уже девственность. Спринцевания, свечки, мази. Когда и кто порвал — не знаю. Врач предлагал зашить, а я подумала — зачем девке потом ещё раз мучится. Да и нравы сейчас, сам знаешь, кому нужна целка?

Пока Маша рассказывала эту не весёлую историю, мой указательный палец проник девчонке во влагалище, узкое, мелкое и горячее. Я ощущал её внутреннюю дрожь, напряжение мышц и старался всё делать осторожно и ласково, чтобы потом не было болезненных воспоминаний о первом половом опыте. Катя явно возбудилась не по-детски и начала естественные движения тазом напирая на засунутый в неё палец. Я перевернул ладонь так чтобы палец скользил по передней стенке маленького влагалища и чуть прижал большим клитор. Я посмотрел девочке в лицо — это было лицо женщины, очень молодой, но женщины, черты заострились, ноздри вздулись, жадно втягивая воздух. Теперь я был уверен — она добьётся своего первого оргазма. Я положил её на спину, ввёл ей два пальца во влагалище, мокрое и скользкое, измазал слизью всю промежность и анус, прижал клитор и начал быстрые движения. Она ёрзала пыталась кричать и увернуться, но Маша прикрыла ей рот ладонью. Финал. Тело девочки вытянулось и выгнулось в судороге. Ещё пара движений и она забилась, дёргаясь тазом. Я был вынужден убрать руку, чтобы невзначай не поранить нежную вагину, а Маша приложила пятерню к вульве дочери и двигая ею поперёк довела девочку до полного исступления, и та потеряла сознание.

— Не слишком ли сильно для первого раза? Ведь малышка совсем.

— Я думаю, теперь она будет знать к чему нужно стремиться в сексе, а не удовлетворяться минутным перепихом.

— Чрезмерное желание удовлетворения своего либидо может сделать из неё не разборчивую в связях блядь. Ты этого не боишься?

— Я постараюсь воспитать в ней сдержанность.

— Как? Запретами?

— Нет. Напротив, пресыщением. Когда сыт, есть не хочется.

— Возможно ты права. Только где взять столько партнёров?

— Сам говорил, что мужики падки на подобные предложения, так что...

Катя открыла горящие возбуждением глаза. Щеки пылают.

— Мамочка! Милая, как я теперь тебя хорошо понимаю! Я кончила? Да?

— Да, моя девочка, именно так. Теперь ты знаешь почти всё.

Катя вскочила. Энергия хлестала из неё и она, не зная куда её девать сначала запрыгала, чуть не наступив мне на яйца, потом принялась целовать то мать, то меня.

— Я ещё хочу! — вдруг заявила она, ухватив меня за член.

— Перерыв. — Объявил я тоном строгого учителя. — Пойдём торт доедать.

— Чурики, теперь я буду в торте измазана!

Мы расхохотались и пошли на кухню. Выпили по рюмашке за первый оргазм Кати, даже ей мать плеснула полрюмки. Выпили за меня. Надо же какой я хороший! Опьяневшие девчонки начали приставать, возбуждая мне член, а когда он поднялся Маша овладела им усевшись мне на колени.

— Мама! Так не честно! Чей день рождения? Твой или мой?

— И что ты предлагаешь? — не останавливая скачки, спросила Маша.

— Я хочу побыть тортом!

— Катюша, сейчас будет исполнено! — я сдвинул в сторону посуду и освободил половину стола, расстелил большое полотенце. — Ложись и ножки свесь. Машенька, тебе придётся лезть под стол. Нет, Маша попкой вверх. Отлично. — Я загнал член в подставленную вагину.

— Где у нас торт? — столовой ложкой я снял слой крема и размазал по подставленной вульве девочки. Девочка! Ха! Ха! Ха! Эта молодая сучка уже тряслась от вожделения, когда я взялся за её худые ляжки. С кремом я переборщил и не успевал слизывать, он таял и приторными каплями падал на полотенце. Сладострастие затмило мой рассудок, когда я впился в мякоть её вульвы, сжимая руками её грудки и яростно толкая член в лоно её матери. Я бы тоже кричал от наслаждения, если бы рот не был занят делом. Стоны девушек распаляли меня всё больше и оргазм был близко, но мне хотелось добиться тройного созвучия. Пальцы одной руки нырнули вилкой в вагину и анус девочки, а другой прижали клитор женщины. Катя взвизгнула и бессильно уронила ноги. Маша продержалась дольше, а когда обхватила спазмом член, мне пришлось пережать его у корня.

— Кто хочет попробовать моё семя на вкус? Только шевелитесь быстрее, а то лопну!

Маша встала передо мной на четвереньки широко открыв рот, Катя последовала примеру матери,...  Читать дальше →