Развеянный свет. Часть 4

не умеешь, ‒ подкалывает, садясь рядом. На ней лишь короткий топик на лямочках, едва прикрывающий грудь, и трикотажные трусики в горошек. Кружевное белье пока снова закинуто подальше в шкаф, до следующего взрослого бала.

‒ Герман! — обиженно стреляет на него омутом своих глаз и вдруг сморщивается, вот-вот заплачет.

‒ Ну, Маш, я же пошутил... Хватит хандрить. Пошли, покажешь, что наготовила, запах уже с ума сводит, а потом съездим куда-нибудь.

Маша встряхивается и выполняет просьбу, отложив подальше размышления о том, что ее гложет.

Едут подальше за город. На спортивной базе берут велики в аренду и несколько часов рассекают по полям и весям. Маша наслаждается солнцем, холодящим ветром в лицо, ощущением крыльев за спиной, когда летят с холма. Для Германа эти препятствия слишком легкие, он привык к большим трудностям, но ради Маши готов снова кататься как начинающий. Ради нее он и на самокате бы катался, и пешком ходил, только бы она так весело смеялась, раскрасневшаяся, счастливая.

‒ Маш, у меня к тебе предложение, ‒ осторожно спрашивает, пока едут домой в машине, ‒ не знаю, как ты отнесешься.

Машкино сердечко было суматошно забилось, но она тут же отбросила пришедшую в голову мысль. Какая же она все же романтическая дурочка!

‒ Не хочешь поехать со мной и Марком за город на несколько дней? Я поменяюсь сменами, чтоб поехать в понедельник. Верну тебя в пятницу утром, аккурат на празднование восемнадцатилетия.

Маша опешила. Звучало слишком фантастично, чтобы быть правдой.

‒ А Оксана не против?

‒ Она уехала на неделю. С ее родителями я договорюсь, ‒ немного смущаясь, ответил Герман. Все же он ее скрывает, хочет провезти контрабандой — под видом отдыха в компании сына.

‒ Было бы здорово. Спасибо, Герман, — решается девушка. — Я поговорю со своими.

Машины родители планируют большое торжество на следующую субботу, позвали всех родственников, друзей. Но сама именинница ко всем приготовлениям относится безразлично, если не наплевательски. Она ведь так просила ничего не устраивать! Понимает, что в какой-то мере это и их праздник, но все же... Самого важного для нее человека на нем то не будет.

Нет! Она измучилась от этой неопределенности. Пора расставить все точки над и! Она загадала, если все получится и им удастся выбраться из города, она все расскажет ему. И будь что будет!

Родители, ожидаемо, в начале принимают в штыки ее желание уехать неизвестно куда, в компании непонятно кого. Отец, отчаявшись дождаться от дочери сознательного, взрослого поведения, напрямую требует познакомить их с ее парнем.

‒ Папочка, прости, я пока не могу ничего сказать... я обещаю, расскажу все после дня рождения... ‒ умоляет она.

Слишком много планов и чаяний закрепила она за этим днем. Будто и в самом деле вдруг по мановению волшебной палочки все в жизни изменится и встанет на свои места, стоит на календаре появиться нужной дате.

Пообещав ни на мгновение не отключать телефон, разрешить следить за ней пр гпс-трекеру и отзваниваться несколько раз в день, Маше все же удается заручиться согласием. Мама принимает ее сторону и каким-то образом договаривается с отцом.

‒ Доча... ‒ выражение лица постучавшей в ее комнату матери не предвещает ничего приятного, ‒ на сколько он тебя старше?

Маша вспыхивает, тут же пытается отрицать, но слишком плохо владеет собой для этого.

‒ Маш, не дури, понятно же, что не ровесник тебя отдыхать в загородный дом везет, — мама как всегда зрит в корень.

‒ У него сыну четыре, ‒ чуть слышно бормочет Маша, не желая выдавать все неприглядные факты сразу, ‒ он тоже с нами поедет.

‒ Даже так... Это большая ответственность, Маш. Ты к ней готова?

‒ Я не уверена... но просто не знаю, как иначе.

‒ Отношения на расстоянии в таком случае, вряд ли ваш вариант... Еще со сверстником бы, куда ни шло, ну а взрослому мужчине, да еще с ребенком, определенность нужна.

Маша совсем сникла. Мама коротко и ясно, всего парой фраз вытолкнула все ее страхи и сомнения под свет софитов.

‒ Мам, что же мне делать?

Та смотрит с сожалением и грустью.

‒ Это ведь не только от тебя зависит, котенок. Он же не твоя игрушка, чтобы решать за него...

Неодобрительно вздохнув, выходит из комнаты. Маша кусает губы, понимая, что мать права. Она должна была сразу рассказать ему о полученном предложении. Не могла, боялась, убеждала себя, что у них отношения без обязательств и это его не касается. Хотела сама определиться, что для нее важнее — он или заманчивое будущее. А теперь, время ускользнуло сквозь пальцы, а она так в себе и не разобралась, зато лишь запуталась в паутине собственной лжи.

***

Их маленькие каникулы начинаются счастливо и безмятежно. Марек болтает почти всю дорогу, а потом вдруг вырубается, когда уже почти доехали. Двухэтажный дом, построенной из больших, оттесанных бревен, в деревенском стиле, стоит на берегу небольшого озера, окруженный лесом. На охраняемой территории еще несколько похожих домов, но они расположены довольно далеко друг от друга, чтобы отдыхающие могли наслаждаться уединением, тишиной и комфортом без постоянного присутствия чужих глаз.

‒ Тут так красиво, Герман! ‒ зачарованно выдыхает Маша. ‒ Очень дорого? ‒ опасливо спрашивает, рассматривая богатое убранство дома, крутую бытовую технику, белоснежные ванные.

‒ Хм, смотря с чем сравнивать, ‒ легко отшучивается он. — Займешься продуктами? Я пока перенесу Маркушку в его комнату, может, поспит еще.

Пока малыш досыпает, они разбирают привезенные пакеты, готовят легкий перекус, маринуют мясо на ужин. Маша то и дело порывается заговорить, но каждый раз обрывает себя на полуслове, покоренная его мягкой, любящей улыбкой, простым, естественным обращением, словно между ними нет недомолвок, словно она уже часть его жизни, а он ее.

К вечеру внезапно наползают тучи, заметно холодает, но это не мешает им всем троим наслаждаться купанием в прогретой озерной воде. Марк визжит от переизбытка эмоций, снова и снова спрыгивая с деревянного настила в воду, фыркая и крича, словно утенок машет крылышками в своих ярко-оранжевых надувных нарукавниках. Маша не далеко отстает от него, резвится, смеется, убегает от разбрызгивающего воду мальчика, прячется за широкой спиной Германа, которого эта возня явно забавляет.

Вечером в доме разжигают камин, Герман жарит шашлыки на газовом мангале на веранде, утомленный Марк, поев, так и засыпает на диване перед огнем, завернутый в одеяло. Маша сама берет плед и выходит на улицу. Ходившие кругами тучи разразились сильным, затяжным ливнем. Где-то идет гроза, но до них лишь доносятся далекие отголоски грома.

Герман обнимает ее сильными руками и усаживается вместе с ней на подвесные качели. Они сидят, уютно прижимаясь, согреваемые теплом друг друга. Дождь словно стеной отгородил их от всего мира, хлюпает по зеркальной глади озера, превращая то в огромную, булькающую пузырями лужу.

‒ Я бы хотела провести так всю жизнь, ‒ тихо произносит Маша.

‒ Я тоже, ‒ вторит ей Герман, легко целуя в затылок.

Маша замирает. Разворачивается в его объятиях. Долго смотрит в спокойные, уверенные серые глаза, в которых ясно читает то, в чем не может ошибаться.

Герман медленно прикрывает веки в немом ″да″ и наклоняется к губам девушки.

Занимаются любовью в тот вечер они в абсолютной тишине, боясь потревожить спящего Марка, только деревья бьют ветвями по окнам, толстые стены дома скрипят и стонут, как живые, а затихающий дождь мерно стучит по крыше, навевая безмятежный покой и сладкий сон.

Три дня пролетают как в сказке. Омытый зацепившей их грозой лес благоухает, озеро играет солнечными бликами, погода наладилась. Герман большую часть времени посвящает Марку, но Машу это нисколько не обижает, она рада просто быть допущенной в их маленькую мужскую компанию, просто сопровождать, любоваться ими. Они много гуляют, играют, купаются и даже пытаются ...  Читать дальше →