Иметь и наставлять рога (перевод с английского). Часть 3

Все еще прошлое

Май 2006 года

Может быть, я и не была влюблен в Мел, но чувствовал, что большая часть меня без нее пропала. Когда она ушла из моей жизни (ладно, когда я ее вытолкнул), это было похоже на то, что она забрала с собой все веселье. Я спрятался в свою раковину и несколько дней оставался там.

Я даже не пошел к Наоми, чтобы сообщить ей, что мы с Мел закончили. Отчасти это было ребячеством. Я не хотел давать ей отсрочку от ревности. Но была также часть меня, которая задавалась вопросом, не принял ли я неправильное решение. Конечно, есть много людей, которые сказали бы:»Понятное дело! Конечно, ты сделал неправильный выбор«. Хотя, в конце концов, это был не совсем мой выбор.

Видите ли, для меня это был не выбор между Мел или Наоми. Мое сердце сделало этот выбор задолго до того, как я встретил Мел. Решение упиралось в меня. Каким человеком я хочу быть? Был ли я из тех людей, что будут водить за нос девушку, испытывающую ко мне чувства, только потому, что мне было хорошо, зная, что я влюблен в другую? Буду ли держать ее рядом в надежде на то, что смогу развить в себе чувства к ней, лучше или хуже, нежели позволить ей найти кого-то, кто будет любить ее и только ее?

Я испытывал смешанное чувство облегчения и ревности, зная, что Мел была из тех девушек, которые остаются одинокими только до тех пор, пока сами этого хотят. Любой мужчина, которому посчастливится заарканить ее, должен быть полным идиотом, чтобы отпустить.

Включая меня.

По-прежнему оставались вопросы. На некоторые из них я знал ответы, другие были неуловимы.

Мог бы я влюбиться в Мел, если бы не встретил сначала Наоми? Наверняка.

Почему Наоми так завладела моим сердцем? Ни хрена не понимаю.

Тогда я еще не знал. Честно говоря, не знаю и до сих пор. И не думаю, что узнаю когда-нибудь. Вот что так расстраивает в любви. Она нелогична, но вполне осмысленна. Она часто болезненна, но прекрасна. Безумная проклятая эмоция.

Поразительно, как сходен узор любви с узором безумия. — Этот Меровинген знает свое дело.

После нескольких дней отшельнической жизни я решил навестить Наоми. Мне определенно требовалось с ней поговорить. Готов ли я говорить об исключительности? Не уверен. Но нам нужно было сесть и о чем-нибудь поговорить.

Я не стал ей звонить или писать, потому что не знал, что сказать. Я просто подумал, что когда мы будем в одной комнате, то все поймем.

А позвонить было надо.

Когда я добрался до ее квартиры, то понял, что что-то не так. Я это почувствовал. Мои уши на самом деле не улввливали знакомые звуки ее стонов, пока не прошло несколько секунд. Даже через дверь я чувствовал, что происходит в этой квартире. Наоми — не умеет отдаваться тихо.

Я почти отступил и ускользнул. Почти. Но тут начала нарастать моя ярость. Я уверен, что отчасти это была остаточная депрессия от ухода Мел, но я не смог ее сдержать. Я сжал кулаки и забарабанил в дверь, как будто был полицейским.

Я услышал, как по ту сторону двери прекратилась суета. На мгновение воцарилась тишина, прежде чем я услышал крик Наоми:

— Кто там?!

Я даже не ответил, снова постучав в дверь. Свет в глазке исчез, и я понял, что из него смотрит Наоми.

— Джош?

Дверь открылась, и Наоми стояла в халате, который держала запахнутым.

— Что случилось, детка?

Я протиснулся мимо нее в ее квартиру и увидел голого мужчину, сидящего на ее диване с покрытой презервативом эрекцией, торчащей прямо в воздух. Презерватив блестел от того, что могло быть только ее соками. На лбу у него выступили капельки пота. Увидев меня, он тут же попытался сохранить свою скромность, укрывшись одной из ее подушек.

Теперь моя ярость достигла эпических размеров. Я разозлился, услышав, что она занимается сексом, но видеть неопровержимое доказательство голого парня, который все еще был готов к действию, было совсем другим.

Я проглотил желание избить его до бесчувствия. Я повернулся к ней и голосом, который, я уверен, был угрожающим, сказал:

— Нам надо поговорить.

В ее глазах вспыхнул вызов. Зная Наоми, я и не ожидал, что она испугается.

— Джош, я занята. Ты должен был позвонить.

Моему гневу нужно было дать выход. Это было похоже на пар, заполняющий закрытый горшок с плотно закрытой крышкой. Крышка готовилась к тому, чтобы ее сорвало.

Я повернулся к нему и сказал:

— Чувак, тебя не должно быть здесь. Уходи.

Если бы парень не оказался в том неловком положении, в котором оказался, он мог бы представлять угрозу. Но у него было три явных недостатка. Во-первых, то количество убийственной ярости, которую я испытывал. Во-вторых, он сидел, а я стоял, и последнее — это скрытая гомофобия, которая присутствует у большинства гетеросексуальных мужчин. Ни один мужчина не хочет драться с другим, в то время как у него болтаются яйца.

Наоми встала между нами и протянула руку.

— Джош, ты должен уйти. Поговорим позже.

Это ничуть не успокоило мою ярость. До этого момента, учитывая уровень гнева, который я испытывал, я был довольно спокоен. Теперь все закончилось.

— МЫ, БЛЯДЬ, ПОГОВОРИМ СЕЙЧАС!

Мой голос эхом разнесся по коридору ее дома. Я совсем забыл, что дверь все еще открыта. Начали открывать двери соседи и невнятно интересоваться тем, что происходит в 312Г.

— Стив, милый. Тебе лучше одеться.

Его лицо вспыхнуло искренним беспокойством.

— Я не оставлю тебя здесь с этим парнем.

Наоми нежно погладила его по щеке.

— Не волнуйся. Джош не причинит мне вреда. Со мной все будет в порядке.

Он не выглядел убежденным. Его глаза все еще настороженно изучали меня, в то время как он взвешивал свои варианты. Я сверлил его взглядом, провоцируя сделать хоть одно движение.

— Джош! Ты хочешь поговорить? Хорошо. Выйди в коридор и подожди, пока мы оденемся. Второй вариант только один: я звоню в полицию, чтобы она убрала тебя!

Я знал, что она говорит серьезно, поэтому неохотно вышел в коридор, а она захлопнула за мной дверь. Десять минут спустя угрюмый мимо меня большими сердитыми шагами прошел Стив и исчез из здания.

Я вошел в квартиру и увидел, что она сидит, скрестив руки и ноги. Ее глаза точно говорили мне, что у нее на уме.

— Так ты хочешь поговорить? Начинай!

К этому времени мой гнев слегка рассеялся. Но у меня все еще была потребность напасть на Наоми. Я сел напротив нее и положил локти на колени. Я вытер лицо руками.

— Значит, ты все еще сеешь развлекаешься на стороне, а?

Она сидела и ухмылялась.

— Неужели? Ты исчезаешь из моей жизни на несколько недель с этой гребаной шлюхой. Потом в течение последних, я не знаю, двух-трех дней ты не отвечаешь ни на мои звонки, ни на СМС. Теперь ты хочешь появиться ни с того ни с сего, вышибить мою дверь и разозлиться, что я не соблюдаю целибат?! Приди в себя, Джош!

В этом она была права. Я мог бы признаться в этом самому себе. Но не собирался сообщать ей об этом!

— О, пожалуйста! Мы оба знаем, что ЭТО ТЫ из всех людей не собираешься соблюдать целибат!

— ПОШЕЛ ТЫ, ДЖОШ! На случай, если ты забыл, я хотела быть с тобой эксклюзивной. Но у тебя была какая-то потребность ткнуть мне в лицо эту шлюху, говоря о психоанализе и взрывающейся... что бы там ни было! ТЫ ВЫБРАЛ ЕЕ! Так почему бы тебе не вернуться к Мисс «чай и пышки» и не оставить меня в покое?

Упоминание о том дне, когда я швырнул ей в лицо Мел, подавило мой энтузиазм. Это напомнило мне, что я использовал ее, чтобы добиться кармического правосудия над Наоми. На самом деле я не собирался этого делать, но так уж получилось. Образ Мел, плачущей на моем пороге, дал мне понять, что я не был невинной стороной в этой душераздирающей драме.

— Мы с Мел расстались.

Я выжидающе посмотрел на нее. Не знаю, чего я ожидал. Раскаяния? Симпатии? Может быть, немного сочувствующей грусти? Но она просто смотрела на меня,...