Старый лекарь. Хижина дяди Овина

когда он медленно вводил своё орудие девочке в письку до упора, новая волна наслаждения накатывала от низа живота и расходилась по всему телу сладкой негой, и отдавалась эхом где-то глубоко в попке. Затем на мгновение отступала, чтобы вновь накатить и взбудоражить девичье естество. Девушка, закатив глаза, глубоко дышала, приоткрыв ротик, из которого то и дело раздавались еле слышные постанывания. Расслабленная попочка медленно ёрзала вверх-вниз по мягкому меху заячьих шкурок в ритме, который задавал ей через писю Овин своим массивным членом. Тихонько хрустела хвоя в матрасе лежанки, а из девичьей писюли то и дело доносились чуть слышные похлюпывания.

Овин знал много секретов о девочках и их писях, и один из них заключался в том, что, если собираешься довести девчушку, которую ебёшь, до полуобморочного состояния, ни в коем случае нельзя спешить, двигаться надо строго в такт её дыханию, которое, в свою очередь, должно быть ровным и не слишком частым, иначе обоим придётся кончить раньше времени; достичь этого можно только если не заставлять её саму даже немного двигаться или терпеть какие-то нагрузки, например, тяжесть мужского тела. Поэтому всю тяжёлую работу он взял на себя, ей же оставалось только лежать попочкой на покрывале из заячьих шкурок, распластав руки и ноги, глубоко дышать и принимать в свою мокрую и скользкую от текущей смазки писюльку огромный и горячий член Овина, форма и размер которого были предназначены для удовлетворения похоти даже самых ненасытных девчонок.

Таня лежала с запрокинутой головой, закрыв глаза, и наслаждаясь этим полностью захватившим её процессом, целиком отдаваясь Овину каждой клеточкой своего тела, который снова и снова овладевал им через её такую нежную, чувственную и очень красивую писю. Изредка она, открывая глаза, чуть поднимала голову, чтобы снова увидеть, как монотонно двигается нависающий над ней могучий силуэт лесного великана, который так искусно работает сейчас с её истекающей, нанизываемой на огромный горячий кол, пиздёнкой.

Через какое-то время девушка уже не могла ни открыть глаза, ни, тем более, приподнять голову. Сознание помутилось, взгляд затуманился, и единственное, что она могла чувствовать — это могучий член Овина, который ебал и ебал её письку в ритме морского прибоя, подчиняя теперь уже сам этому ритму её дыхание, и не собираясь останавливаться, казалось, никогда.

Эта «пытка» сексом продолжалась уже более полутора часов. За это время внешне не поменялось ничего: ни ритм, ни глубина его фрикций, а волны сладострастия, которые умелый любовник настойчиво закачивал ей в голую писю, накатывали и накатывали, ничуть не утрачивая своей остроты. Напротив, несмотря на внешнюю монотонность процесса, Овин будто исполнял настоящую симфонию своим членом-смычком на Таниной письке-скрипочке. Он так искусно брал аккорды, играя на невидимых девичьих струнках, двигаясь в недрах мокрой щелочки, так мастерски исполнял соло на трепетном девичьем писюлёчке-клиторе, настойчиво увлекая его за собой, когда снова и снова вползал членом в нежную норку, и с точностью метронома задавал ритм своим «ударным инструментом», упираясь мягким кончиком своей остроконечной залупы в дальний свод бесстыжей писечки.

Таня лежала в позе морской звезды, наслаждаясь неотвратимостью этого «наказания». Так долго её никто и никогда в жизни ещё не ебал. Её личный рекорд — сорок минут до первого оргазма — она поставила пару лет назад, когда принесла домой новую очень удачную игрушку из секс-шопа и уединилась с ней под одеялом. Но те ощущения не шли ни в какое сравнение с тем, что с ней вытворял сейчас Овин. Он умело удерживал девушку уже второй час на грани оргазма, никак не давая ей кончить. Лишь несколько раз за всё это время он вдруг ненадолго останавливался, пропуская одну или две фрикции, будто к чему-то прислушиваясь, а затем снова, как ни в чём ни бывало, возвращался к работе над Таниной пиздочкой. Когда он так вот возобновлял движения, однажды она чуть было не кончила, но Овин тотчас это уловил и умело предотвратил нежелательный досрочный оргазм, снова подчинив через писю девушку своей воле.

Овин не просто сейчас монотонно ебал в похотливую щелку очередную Еву в своём логове. Казалось, что он занят какой-то очень важной, кропотливой работой, и от её результата очень многое зависит. Поэтому он ни на секунду не терял контроля над ситуацией. Он довёл свою Еву до предела, после которого она уже просто ничего вокруг не видит и не слышит. Не слышит даже как ритмично похрустывает хвоя под её попочкой в такт мощным проникновением толстого члена в её хлюпающую пиздёнку. И только теперь он решил, что пора...

Понадобилось всего лишь две или три мощных фрикции, исполненных с удвоенной скоростью, чтобы они оба, дуэтом, взорвались оргазмом. Овин, оторвав руки от ложа и выпрямившись, с воем закачал несколько мощных струй густой тягучей спермы, переполнив Танину пещерку так, что липкие потоки хлынули по раздвинутым бёдрам и попочке. А Таня выгнулась в ответ мостиком, и её писька, изверглась тремя длинными тонкими струйками горячего сквирта, одна из которых попала Овину в лицо, а две другие — в волосатую грудь и живот.

Любовник, облизываясь, подхватил её руками за попочку, удерживая в приподнятом положении и насадив напоследок поглубже её писю себе на член. Потом бережно уложил девушку голым задиком обратно и снова на мгновение замер, прислушиваясь к чему-то. Член выскользнул, наконец, из так душевно выебанной пизды, и из неё с новой силой потекли густые белые струи его спермы вперемешку с девичьими соками.

Немного приходя в себя, девушка услышала, как за входной дверью раздался теперь уже отчётливый шорох, крыльцо скрипнуло, и... в дверь постучали. Овин, вероятно, давно подозревавший, что снаружи кто-то есть, тут же вскочил и ринулся к двери со своим всё ещё вздыбленным огромным членом. Посмотрев ему вслед, только сейчас девушка увидела, как в такт шагам за спиной Овина размашисто болтается из стороны в сторону увесистый длинный хвост.

На лице застыло выражение изумления и испуга одновременно, которое, впрочем, быстро прошло, потому что мысль о том, что сейчас сюда войдёт кто-то посторонний, как молния, пронзила девушку. Только сейчас она вспомнила, что одежды на ней не было в принципе, когда она сюда попала. Она судорожно попыталась найти, чем бы укрыться, но ничего подходящего не нашлось, разве что покрывало лежанки, сшитое из заячьих шкурок... Таня встала на четвереньки и посеменила на угол ложа, чтобы ухватить край покрывала...

— Hi! Please help! Looks like I am lost in this forest... OH MY GOD!!! — Закончилась воплем реплика, которая началась обычным писклявым девичьим голосом.

Вероятно, гостья никак не ожидала увидеть хозяина этой хижины в таком виде — с эрегированным инструментом невероятных размеров. Раздался хлопок входной двери. Переведя на неё взгляд, девушка поняла, что никто не вошёл, наоборот — сам Овин покинул помещение. Судя по всему, он ринулся догонять беглянку. В пользу этого предположения свидетельствовали истошные визги, доносившиеся из лесной чащи.

Что делать ей самой, Таня не знала. Тоже убежать, воспользовавшись случаем? Но куда?! Что делать в ночи одной среди глухого леса? Кроме того, раз там так вот запросто разгуливают иностранки, вдруг это какая-нибудь заграница, а у неё с собой ни паспорта, ни визы, ни, простите, даже трусиков!... Размышляя обо всём этом, она решила оставить заячье покрывало в покое, уселась в позе лотоса и стала просто ждать, смотря на дверь и потирая пальчиками натруженную письку...

Минут через пять за дверью вновь раздались шорохи. Потом стали слышны отрывки фраз, исполненных отборной англоязычной бранью. Таниных школьных познаний в английском хватало лишь на то, чтобы распознать всего несколько слов: «... fucking... fuck... my ass... son of bitch... bastard... «. Вскоре дверь распахнулась, на пороге стоял изрядно запыхавшийся Овин, у него на плече лежала его добыча, отчаянно махавшая всеми конечностями, продолжая ...  Читать дальше →