Ненавижу сюрпризы (перевод с английского). Часть 1

была монстром, поглощенным собой. Она им не была. Она была и остается добрым, веселым и ласковым человеком с отличным чувством юмора. Но нет никаких сомнений в том, что она упустила много опыта взаимных уступок в нормальных человеческих отношениях. Ей всегда давали многое, а просили от нее гораздо меньше. Такой дисбаланс через некоторое время неизбежно стал казаться нормой.

***

Сердце Дженни было разбито, когда Стивен уехал, но через несколько недель ее настроение поднялось в связи с приближающимся началом ее первого года обучения в колледже университета Пенсильвании. Жизнь в университете была очень похожа на жизнь в старшей школе: все были ошарашены ее красотой, учителя ставили ей пятерки, большинство ее однокурсников слишком смущались, чтобы разговаривать с ней.

Но в таком большом университете, как Пенсильванский, было также и много пожилых мужчин, как аспирантов, так и преподавателей. И хотя вид Дженни был для них не менее восхитителен, им было проще приблизиться к ней. В первые пару лет в Пенсильванском университете у Дженни не было недостатка в поклонниках и очень мало вечеров по выходным без свиданий. Хотя у нее не было серьезных отношений, подобных тому, что было со Стивеном, она определенно много общалась.

Я познакомился с ней, когда нас записали в один класс по социологии, тогда она была второкурсницей, а я учился на третьем курсе по специальности бизнес-администрирование. Класс из ста двадцати студентов был разделен на учебные группы по шесть человек, и к счастью, мы с Дженни оказались в одной группе. Вшестером мы встречались дважды в неделю по вечерам на два часа, и через несколько недель я был не только ошеломлен ее красотой (как и все, кто с ней встречался), но и многое полюбил в ней.

Дженни была доброй и щедрой. Она рано заметила, что два члена нашей группы оказались более слабыми учениками, чем остальные, и искала способы поддержать их и повысить их уверенность в себе. Ничего такого — просто похвалы за их вклад в нашу группу или легкое подбадривание, если промежуточные экзамены у них проходят не так хорошо. К тому же с ней было очень весело — она смеялась над нашими шутками не меньше остальных и часто давала язвительные комментарии или собственные мягкие поддразнивающие наблюдения. Поэтому неудивительно, что я начал думать о Дженни более серьезно, чем просто издалека любоваться ею.

Хотя я был довольно красивым парнем, но далеко от лиги Дженни. С другой стороны, в Пенсильванском больше никого такого не было, поэтому я не особо об этом беспокоился. У меня была изрядная уверенность в себе, поэтому я начал думать о том, как уговорить Дженни пойти со мной на свидание.

Узнать, как она общалась со своими ухажерами, было легко, потому что мужчины часто проявляли к ней интерес. Практически все занятия в нашей группе заканчивались тем, что один из ее нынешних кавалеров приходил за ней, или она говорила, что ей нужно встретиться с кем-нибудь в Студенческом центре или в ее общежитии. Было легко увидеть, что она — главная во всех этих отношениях. В какой-то мере, собственно, парни находились в ее власти.

Она может согласиться встретиться с Тедом в девять вечера и не появиться раньше четверти десятого. Или может в пятницу принять приглашение на обед с Бобом, только чтобы позвонить ему в пятницу же днем и сказать, что должна все отменить. Или она может попросить Энди встретиться с ней в учебной группе, после ее окончания в 9:30, а затем заставить его стоять в смятении минут десять или больше, в то время как сама продолжает смеяться и шутить с нами, поскольку группа не торопится разойтись.

Может показаться странным, что та же женщина, которая была так внимательна к коллегам по своей исследовательской группе, могла быть так бесчувственна со своими кавалерами, но мне это было легко понять. В той степени, в которой большинство из нас просто не может себе представить, Дженни привыкла к интенсивному мужскому вниманию и восхищению. Я не думаю, что она когда-либо понимала, что некоторые из этих молодых людей были невероятно, отчаянно влюблены в нее, и что ее поведение задевает их чувства. Для нее каждый из них был просто еще одним мальчиком, который хотел ее пригласить. Она не любила их, но поскольку встречалась с ними лишь случайно, она не так уж старалась относиться к ним с уважением.

С самого начала я решил, что не позволю Дженни относиться ко мне так. Я был полон решимости, если мне вообще удастся заставить ее встречаться со мной, сделать наши отношения основанными на взаимном уважении друг к другу. Я не собирался делать скидку на ее невероятную красоту — я планировал относиться к ней так, как относился бы к любой другой женщине, что меня интересовала. Также я, честно говоря, думал, что если постою за себя и не позволю ей вытирать о себя ноги, то смогу выделиться из толпы других парней, с которыми она, казалось, встречалась.

Во вторник перед промежуточным экзаменом по социологии я позвонил Дженни и пригласил ее на ужин в пятницу после экзамена. К моему удовольствию, она согласилась, а я договорился заехать за ней в общежитие в 7: 30.

Но когда я вошел в ее комнату в общежитии, ее соседка сказала, что ее там нет. Я торчал в гостиной общежития до восьми вечера, а когда Дженни все еще не вернулась, я просто ушел. Я взял за правило не звонить ей — я отпустил ее и ждал, чтобы увидеть, что произойдет, когда мы увидимся в классе в понедельник.

Поскольку класс был большой, я сначала ее не увидел, но после урока медленно выходил из помещения, дав ей шанс увидеть меня и подойти. С теплой улыбкой она извинилась за опоздание, сказав, что разговаривала с другом в библиотеке и потеряла счет времени. Затем, извинившись передо мной, скорее поверхностно, нежели искренне, она спросила:

— Но почему ты меня не дождался?

— Ну, Дженни, — спокойно ответил я, — спустя полчаса я почувствовал, что проголодался, и поскольку понятия не имел, когда ты вернешься, пошел и пообедал в одиночестве.

Она казалась немного озадаченной этим, как будто действительно не подумала о том, каково это заставлять меня (или любого другого из ее кавалеров) так долго ждать. В конце концов, она сказала:

— Конечно, мне очень жаль, Брэд, — на этот раз ее слова звучали более серьезно.

Пока мы шли, я молчал, краем глаза наблюдая, как она несколько раз взглянула на меня. Потом она сказала:

— Ну, что, попробуем еще раз?

Я сказал:

— Смотря по обстоятельствам, Дженни. — Удивленная, она спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты придешь вовремя, я буду рад пригласить тебя на ужин. Но если ты собираешься снова опоздать, я думаю, мне следует составить другие планы.

На ее лице промелькнуло раздраженное выражение, но затем оно исчезло, сменившись ухмылкой.

— Довольно честно! Как насчет пятницы, опять в полвосьмого? И на этот раз я буду вовремя!

В пятницу, когда я приехал, Дженни была готова, и вечер у нас был потрясающий. Во-первых, она выглядела сенсационно. На ней были простая юбка и блузка, поверх которой был шерстяной свитер, но она все равно была потрясающей. Несмотря на то, что я встречался с ней несколько раз в неделю в нашей учебной группе, мне было нелегко преодолеть ее красоту и просто увидеть в ней милую девушку.

Более того, мы обнаружили, что наши ценности и наше чувство юмора отлично подходят друг другу. Мы легко говорили обо всем, что есть на свете, рассказывали истории из нашего прошлого, много смеялись и чувствовали себя друг с другом удивительно комфортно. Наш ужин растянулся на неторопливый десерт и две чашки кофе, и мы не выходили из ресторана до одиннадцати, когда персонал едва не вытолкал нас на улицу!

Я боялся, что уже довольно сильно влюбился в Дженни, но решил быть очень спокойным в этом отношении — не вести себя, как все сраженные молодые люди, которыми она манипулировала. Когда мы подошли к ее двери, я был готов к рукопожатию или короткому поцелую. Дженни сказала мне с искренним чувством: