Остров

— Здесь живут «соски», — начал давать пояснения Хассан, — Их обслуживают специально обученные девушки.

Когда мы дошли до конца коридора и уперлись в железную дверь, Хассан толкнул её, и мы вошли в комнату. Я чуть не лишилась чувств, когда увидела этих несчастных.

Девушек было всего пять. Они лежали на полу, прикованные за шею к кольцам, вмонтированным в плинтус. Каждая из них была одета в тугой резиновый мешок. Еще один маленький мешок был натянут на ноги. Поверх мешков на девушках были надеты длинные фартуки из желтой клеенки, закрывавшие их от подбородка до пят. Головы их были затянуты в тесные шлемы, оставлявшие открытыми небольшую часть лица. Рот был заткнут шаровидным кляпом с кожаной накладкой, застегнутой сзади.

Все невольницы были смуглокожими с характерными признаками негроидной расы. Широко раскрытые от ужаса глаза сверкали белыми зрачками. Девушки постоянно дергались и протяжно мычали.

— Они постоянно находятся под действием специальной возбуждающей мази, — сказал Хассан, — Тогда они лучше исполняют свою работу. Ты ведь знаешь, что я имею в виду?

Я отшатнулась в сторону, но Хассан держал поводок крепко. Я попробовала найти своих подруг, но никого похожего на них тут не было. Внезапно распахнулась дверь, и две рослые девицы, одетые в облегающие комбинезоны из латекса, втащили в комнату еще одну «соску», которая истерично мычала и неистово билась в их сильных руках.

И тут я содрогнулась, потому что узнала Джину. Её глаза были выпучены, а лоб покрывала испарина. Я хотела броситься к ней, но почувствовала, как поводок резко дернул меня за шею.

— Назад! — раздался резкий окрик Хассана, — Только смотреть!

Девицы, тем временем, уже приковали Джину к кольцу. Отдышавшись, они повернулись к хозяину с немым вопросом в глазах.

— Как дела? — спокойно спросил он.

— Нормально, — бодро ответила одна из девушек. — новенькую привели, хозяин?

— Нет, — Хассан дернул меня за ошейник, — Ознакомительная прогулка.

— Жаль, — прогнусавила вторая, — Мы бы ею с радостью занялись.

Я вдруг почувствовала, что натяжение поводка ослабло, а Хассан беззаботно беседовал с обслугой. Улучив момент, я рванулась вперед. Поводок выскользнул из руки Хассана, и я, упав на колени, смогла подползти к подруге.

Джина громко замычала и забилась на своей цепи, которая, как я успела заметить, была короче других. Не имея возможности обнять, я прижалась к ней своим телом и вдруг услышала истошный вопль. Это кричала Джина. И я поняла, что натворила. Ведь сейчас под воздействием этой самой мази всё тело девушки превратилось в сплошную эрогенную зону.

Я отползла назад и услышала раскатистый хохот Хассана, которому, не стесняясь, противным фальцетом вторили девицы. Смеялись они долго, отпуская в наш с Джиной адрес самые скабрезлые шутки, а я стояла на коленях перед моей подругой и плакала.

Успокоившись, Хассан подхватил мой поводок и рывком принудил меня подняться на ноги.

— Слушаться надо! — хихикая, сказал он, — А то я тебя намажу такой мазилкой!

Я бросила в его сторону свирепый взгляд, но Хассан даже не отреагировал, а потащил меня к выходу. На пороге он задержался, и я успела обернуться. Взглянув на девушек, я уже не могла их отличить, хотя, точно знала, что Джина лежит с самого края.

— Попрощалась? — нагло спросил Хассан и дернул меня за поводок, — Тогда пошли дальше.

— Не жалей ты её, — вдруг сказал Хассан, когда мы шли по коридору, — Вспомни, как ты здесь очутилась. Хотя, если честно, ты бы всё равно ко мне угодила. А твоя подруга лишь ускорила процесс.

Он говорил еще что-то, но я уже его не слушала. Я находилась в таком состоянии, когда притупляются все чувства, когда не воспринимаешь боль, не распознаешь запахи и вкусы, когда начинаешь ошушать себя скорее растением, чем человеком. Но растения реагируют на изменения окружающей среды, а ты этого сделать не можешь. И не потому, что ты связан, а просто нет желания что-либо менять, потому что бесполезно. Потому что ты целиком зависима от воли кого-то другого, более сильного. А остальное уже не имеет значения.

Я почувствовала рывок поводка и увидела, что мы стоим перед небольшой решетчатой дверью. Хассан небрежно толкнул дверь ногой, и мы вошли.

— А сейчас, — сказал он, — Ты увидишь, как эти черномазые красотки трудятся в поте своих пухлых губок.

Мы вошли в небольшую комнату. То, что я там увидела, повергло меня в ужас. На широкой доске лежала чернокожая девушка. Голова её была затянута шлемом, полностью закрывавшим лицо. По небольшой выпуклости под носом я поняла, что рот её основательно заткнут. Кроме этого, девушка была привязана к доске за шею и живот. Руки невольницы были заведены под доску и крепко привязаны ремнями. Ноги были разведены в стороны, как у лягушки, приготовленной к препарации, и тоже туго привязаны к доске.

В задний проход был вставлен толстый вибратор, издававший зудящий звук. Большие груди её были заключены в кожаный лифчик без чашечек, не дававший возможности полушариям отвисать. С двух сторон были подставлены еще две доски, на которых, лежа на животах, были туго привязаны две девушки в мешках и желтых клеенчатых фартуках. Рты их были прижаты к соскам негритянки, а по чавкающим звукам я догадалась, что они делали. Третья «соска» обрабатывала клитор.

Рядом с этой пирамидой стояла девица в комбинезоне и время от времени хлестала «сосок» плетью, когда те пытались поднять головы.

— Сейчас нет клиентов, — пояснил Хассан, — Вот я и придумал для них занятие. Эту грудастенькую чернушку мои люди отловили месяц назад. С тех пор она отсюда не выходит. Но я — не изверг. У неё есть время для отдыха и сна. И кормят её.

Внезапно девушка затряслась на доске и издала протяжный стон. Девица стала лупить «сосок» с пущим усердием.

— Тебе повезло! — оживился Хассан, — Словила очередной кайф. Сейчас небольшой перерывчик устроим.

Он посмотрел на меня и вдруг подтолкнул к девице.

— Пусть эти две, — Хассан указал на боковых «сосок», — поласкают сиськи у моей рабыни, чтобы без дела не сидели.

Девица, изобразив на лице зловещую улыбку, перехватила поводок и потащила меня к стене, около которой стояло кресло без подлокотников. Я упиралась, как могла, но девка была сильной и натренированной в обращении со строптивыми рабынями.

Одним сильным рывком она усадила меня на это седалище, заведя мои связанные за спиной руки за спинку. Потом она пристегнула меня к спинке за ошейник и притянула ремнем, который пропустила под грудью. Согнувшись, она хотела привязать мои ноги, но я умудрилась отвесить ей коленкой удар по подбородку.

Девица взвыла от боли и уже готова была броситься на меня с поднятой для удара плетью, но Хассан остановил её.

— Не копризничай, — спокойно сказал он мне, — А ты будь внимательней.

Девица что-то прогудела и, подойдя ко мне сбоку, чтобы я не смогла её достать, привязала ноги к ножкам кресла. Я стала рваться и мычать, но Хассан только улыбался. Подойдя, он погладил меня по голове и издевательским тоном сказал:

— Тебе понравится, вот увидишь. А мне будет приятно. Ты не забыла, что теперь ты — моя рабыня? А рабыня должна доставлять удовольствие своему господину, выполнять все его желания.

Тем временем девица уже подкатила ко мне первую «соску». Девушка тяжело дышала и облизывала сильно вывернутые пухлые губы. Кресло внезапно опрокинулось, и я оказалась лежащей на спине с задранными вверх ногами. Девица подкатила «соску» и прижала её губы к моей груди. Та сразу же втянула в себя мой сосок и наяала чавкать, помогая себе языком. Вскоре и вторая грудь оказалась при деле.

Хассан стоял рядом и внимательно наблюдал за моей реакцией.

— Ничего не выйдет, — подумала я, — Меня такие ласки из-под палки не заводят. Вот только девушек жалко. Им бы передохнуть, а этот гад работать заставил.

— Хозяин, — вдруг ...  Читать дальше →