Перед рассветом

Командор тоже радовался, глядя, как Дана бегает по сочной траве босиком, собирая для него лесные ягоды, плетет венки из диких цветов. Или, сбросив с себя одежду, ныряет в морские волны, а потом лежит на белом песке, нежась на солнце.

Но однажды командор вернулся домой в сопровождении лейтенанта Кроу и госпожи Лилианы. Все трое были веселы, шумно разговаривали, обсуждая события прошедшего дня.

Девушка встретила их на пороге глубоким реверансом и убежала на кухню готовить ужин. За столом было шумно. Но рабыня вдруг заметила, что Крис не обращает на неё внимания. Интерес к Лилиане, напротив, был так велик и очевиден, что Дана ушла на кухню и села в уголок, занявшись чисткой столового серебра.

Из комнаты, где пировали гости, слышался смех. Неожиданно всё стихло. Рабыня незаметно выглянула из своего убежища и оторопела. Её любимый хозяин, усадив Лилиану себе на колени, обнимал её за талию и что-то шептал на ухо. Женщина сдержанно улыбалась, а потом обхватила командора за шею и поцеловала его в губы.

Кровь застучала в висках у негритянки. Кинувшись к ящику, она вытащила оттуда большой столовый нож для разделки мяса и, злобно вращая широко раскрытыми глазами, вышла к гостям. Лейтенант недоуменно посмотрел на девушку и даже привстал, схватившись за эфес своей шпаги.

Сжав в кулачке нож, рабыня с диким криком бросилась на Норта, размахивая своим оружием. Лилиана спрыгнула с колен Криса и отскочила в сторону. Кроу, обнажив клинок, встал между Нортом и Даной.

— С ума сошла? — крикнул Крис, успев перехватить руку девушки и вывернуть нож, — Ты что задумала?

Не говоря ни слова, девушка схватила со стола другой нож и снова бросилась в атаку. Увернувшись от лейтенанта, она размахнулась и уже готова была ударить Криса в грудь, но он снова оказался быстрее и парировал удар. Кроу, стоявший за спиной девушки, железной хваткой сковал её движения и повалил рабыню на пол. Подоспела Лилиана. Быстро сняв с себя длинный пояс, она связала Дане руки, а салфеткой заткнула рот.

— Лейтенант! — крикнула она, — Зови патрульных. Пусть отправят её в крепость.

Гвардейцы прибыли в дом через пару минут. Выслушав рассказ Лилианы, они грубо схватили рабыню за шиворот и увели с собой.

— Зачем ты это сделала? — спросил Крис Лилиану, — Кто тебя просил вызывать гвардейцев?

— Она могла заколоть тебя, — оправляя платье, ответила женщина, — Сейчас её запрут в камере, а через пару дней отпустят. Тюрьма, как ни что иное, лучше всего охлаждает пыл ревнивых девочек.

— Через пару дней её четвертуют или посадят на кол, — нервно воскликнул Норт, — Ты же знаешь, кто занимается этими делами!

— Кто? — из-за стола встал лейтенант.

— Граф Юджин Биллуотер, — прокричал командор, — Ярый ненавистник чернокожих рабов. И сынок его Теренс такой же. Они обделают это дельце за сутки. Даже я не смогу ему помешать!

Спор продолжался до глубокой ночи, а утром к Норту прибыл посыльный с секретным письмом, вскрыв которое, Крис прочел, что немедленно должен явиться на пристань, где его ожидает капитан флагмана с тем, чтобы вместе выйти в море на охрану акватории. Заподозрив неладное, Норт приказал Кроу следить за ходом суда и постараться узнать о его решении.

Пробыв в море до вечера, он вызвал с берега шлюп и покинул корабль. На пирсе командора уже ждал судья Бени и лейтенант. Они сообщили, что, вопреки возражениям и уговорам, наместник Её Величества решение своё не отменил. Казнь должна состояться в десять часов утра. Уже сооружается эшафот.

— Этот изверг приговорил бедную девушку к смерти через насаживание на кол, — грустно сказал Бени, — Крепитесь, мой друг. Я знаю, какие чувства Вы испытываете к этой рабыне, но закон сильнее любви.

— Кроме того, — вмешался Кроу, — Против Вас заведено дело о сожительстве с чернокожей рабыней. Наместник раздует из этого такой пузырь, что казнь покажется невинной шуткой.

— Но, — судья взял Криса за руку, — Вам разрешили свидание. Комендант крепости предупрежден.

***

В дверь постучали. Крис медленно встал и пошел открывать. На пороге стоял, закутавшись в свой плащ, лейтенант Кроу. Вид у него был подавленный. Пройдя в дом, он, не спрашивая разрешения, сел в кресло.

— Чем обязан такому раннему визиту? — без тени насмешки спросил командор.

— Меня волнует судьба той девушки, — после долгого молчания ответил молодой человек, — Если разобраться, то и я виноват в том, что завтра её казнят.

— Идите спать, лейтенант, — вздохнул Крис, — Я сам кашу заварил, мне и решать.

— Вас арестуют, не посмотрев на заслуги! — взорвался Кроу.

— Посмотрим, — махнул рукой Норт, — Хотите мадеры?

— К черту мадеру, — огрызнулся лейтенант, — К черту всё! К черту Вас! Завтра я сам выведу на площадь роту солдат и отобью Дану. А там — будь, что будет!

— Мудрое решение! — усмехнулся Крис, — Своей головы не жалко, так еще и своих солдат прикончить хотите?

— У вас есть другое решение? — адъютант посмотрел на своего командира.

Норт достал из буфета графин с мадерой и два больших фужера и поставил на низкий столик. Разлив вино по бокалам, он внимательно поглядел на парня.

— Вот что, Кроу, — сказал Крис, осушив свой бокал, — Приказывать не могу, но Вы правы. Девушку нужно спасать. Поехали!

Город спал, когда двое всадников неслись по его тихим улочкам к центральной площади, где утром должны были казнить несчастную темнокожую рабыню только за то, что она осмелилась полюбить. Сколько крови было пролито на этом месте, сколько выплакано слез! Приговоренные к смерти, до последней секунды надеялись на милость Богов и тех смертных, от которых зависело, жить им или умереть. Но еще никому не удавалось уйти отсюда живым. Наместник Её Величества граф Биллуотер с упорством барсука и упрямством осла выносил приговоры десятками, не удосуживаясь вникнуть в суть дела. Людей вешали, им рубили головы. Но особой жестокостью отличались казни невольников, особенно рабынь с темным цветом кожи.

По городу ходили слухи, что дом самого графа походил на самую настоящую каторгу для таких рабынь. Каждый месяц этот живодер выезжал на рынок и выискивал там очередную жертву, платя немалые деньги, чтобы потом вволю насладиться мучениями бедной девушки. Его помощники-надсмотрщики, стараясь представить к столу графа очередное угощение, нередко сами выдумывали провинности. Но главным инквизитором всё же был Юджин Биллуотер.

Его сын Терри недалеко ушел от своего отца. Повзрослев, он выбирал себе красавицу и запирался с ней в небольшом домике на пару-тройку дней. Всё это время из окон были слышны истошные крики и душераздирающие стоны девушек, которых истязал Теренс, придумывая всё новые пытки и издевательства.

Потом изувеченную до неузнаваемости рабыню, порой, еще живую, выволакивали из дома и отвозили на городскую свалку, где сбрасывали в водоотводный канал, заполненный нечистотами, собираемыми со всей городской канализации. Даже, если девушка еще дышала, шансов остаться в живых у неё уже не было. На окровавленное и изломанное тело набрасывались полчища насекомых и приканчивали бедняжку.

Командор Норт не раз поднимал вопрос на совете городской управы о недостойном поведении графа, но трусливые и тщеславные чиновники даже не пытались прекратить эти издевательства. И снова из окон дворца наместника слышались стоны и раздавался свист хлыстов.

К этому месту сейчас и спешили два офицера, стуком копыт разгоняя бездомных собак и кошек. Свернув в узкий проулок, чтобы сократить путь, они неожиданно остановились. Путь им преградила женщина, одетая в черное платье и черную шляпку с длинным шлейфом.

— Куда едем? — игривым голосом спросила Лилиана, — Ночная прогулка?

— Нам некогда, Лили, — нервно выговорил Крис, — А ты что здесь делаешь?

— Я навещала смертницу, — женщина подъехала ...  Читать дальше →