Вереск и Лилия. Главы 1—2

из детской, Франк, но спасибо, что позаботились обо мне... подумали в таком ключе, — слишком громко произнесла Мэй, разрушая тишину, и вновь принимаясь за завтрак. — Я составлю вам компанию, мистер Таунсенд, покажу вам земли, наш любимый сад и заросли кустарника с другой стороны, там живут ведьмы и гоблины.

Остаток завтрака проходил почти в тишине, Эстер выглядела растерянной, Кристиан смущенным, а Франк поспешил скорее допить кофе и удалиться. Мэй гадали, откуда у Кристиана появилась мысль о детях, почему Франк заговорил с ним о большой семье. У Эстер уже вряд ли будут дети, а Мэй ни за что не согласилась бы провести здесь остаток жизни. Выйдя замуж, она рассчитывала уехать в свой собственный дом или же путешествовать.

В тот день она впервые привела Кристиана к берегу, чтобы показать свою любимую часть сада, негласно принадлежащую ей одной. Дом был построен на самом берегу озера, половина которого приходилась на земли, принадлежащие Гетеборгам. И около века назад одному из хозяев пришло в голову заключить неровный берег вытянувшейся вглубь сада заводи в каменную мостовую и построить навес, опирающийся на каменные колонны. Это было тихое место, скрытое от дождя и ветра, закрытое от посторонних глаз с трех сторон стенами из плюща.

Кристиан смотрел на Мэй, пока она рассматривала свое отражение в воде, и не мог оторваться. Она была невероятно красива, у нее были тонкие благородные черты лица, большие карие глаза, пухлые нежно-розовые губы, густые длинные светлые волосы. У Кристиана случались ничего не значащие связи, он всегда восхищался красотой женского тела, и сейчас его взгляд без стеснения и неловкости скользил по ее фигуре, от молодой груди, поддерживаемой тесным лифом, выглядывающей из выреза декольте больше, чем полагалось, до тонкой талии. Он пытался угадать изгиб ее бедер под складками юбки, ему казалось, что на ней нет корсета, и ему хотелось коснуться ее, чтобы убедиться в этом и ощутить мягкую кожу под тканью.

Мэй чувствовала на себе его взгляд, но не испытывала неловкости, наоборот она будто заряжалась энергией. Ей хотелось чувствовать себя желанной, впервые в жизни.

Кристиан в шутливой форме поинтересовался, как можно было такую юную девушку запереть в затерянном среди лесов старом доме в окружении двух людей в значительном возрасте и нескольких слуг во главе с мрачным управляющим.

И Мэй рассказала ему историю замужества ее тети, пока они шли дальше вдоль озера, через сад, обратно к дому.

Мэй попросила его оставить то место, которое показывала ему и в которое никого раньше не приглашала, нетронутым, таким, каким она его любила.

Мэй не раз сопровождала Кристиана на прогулках, интересовалась его работой, расспрашивала о том, каким он видит будущий парк. Она хотела знать, какие деревья он планирует заказать, где будут фонтаны и цветники, но мало внимания уделяла самому дому, казалось, он был ей не интересен.

Ей нравилось проводить с ним время, он привлекал ее так, что она сама себе удивлялась. Сперва ей хотелось быть рядом, потом появилось желание обнимать его и целовать.

А потом вернулись головные боли, недомогание, провалы в памяти. Однажды ночью она вышла в коридор, чтобы позвать служанку и попросить принести воды. В коридоре у лестницы стоял Кристиан.

— Вы кого-то искали? — произнесла Мэй, удивленная его появлением на ее этаже, не замечая, что на ней лишь легкая тонкая ночная рубашка.

— Я не мог уснуть и решил пройтись по дому, чтобы осмотреть интерьеры, картины...

— А я как раз думала о том, чтобы сходить вниз, а тут вы, — перебила его Мэй, чувствуя, что у нее почти нет сил, — Вы можете спуститься и позвать Беатрис, мою горничную. Я бы не стала вас беспокоить, но у меня немного кружится голова.

Ее голос был тихим, а тон непривычным. Кристиан подошел к ней и поднял руки, намереваясь заботливо обхватить за плечи и поддержать, но вовремя сдержался. Мэй была бледна, ее глаза полуприкрыты. Через мгновение он увидел, как она стала оседать, и успел подхватить ее, удерживая рукой за талию. Ее голова безвольно легла на его грудь. Кристиан собирался опустить ее на пол и попытаться привести в чувство, но неожиданно сильные руки оттолкнули его, вырывая из объятий тело девушки.

Сквозь пелену Мэй увидела лицо Мортона рядом со своим. Она ощутила, как его сильные руки подхватили ее и отнесли в ее спальню. Мортон опустил ее на кровать, забравшись сверху, нависая над ней и всматриваясь в лицо, потом он легко приподнял ее повыше, опуская головой на подушку.

В то мгновение Мэй почувствовала себя в безопасности и расслабилась, позволив глазам закрыться. Она не осознавала, что ее ночная рубашка перекрутилась, обтягивая бедра, обнажая ноги до колен, одна лямка сползла с плеча, оголив правую грудь с мягким розовым соском. Перехватив взгляд молодого мужчины, Мортон опустил руку на тело девушки, захватил ткань и подтянул ее вверх, накрывая большой ладонью округлую форму. Сквозь пелену, окутывающую сознание, Мэй захотелось накрыть эту руку своей и заставить ее крепче пожать плоть, требующую мужскую ласку.

Вскоре пришла служанка с нюхательной солью, которая всегда была у нее под рукой с тех пор, как с Мэй стали случаться предобморочные состояния. Мортон отстранился от Мэй и выпрямился, все еще стоя над ней, его колени по обе стороны от ее тела, позволяя Беатрис поднести к ее лицу флакон, чтобы она вдохнула. Через несколько секунд ее веки дрогнули, она отвернула голову и приоткрыла глаза. Ее сознание возвращалось, ее взгляд метался и не мог сфокусироваться, пока не остановился на стоящем над ней человеке.

— Мортон, — едва слышно прошептала она, потом сделала усилие и приподнялась, обхватывая его руками и прижимаясь к его груди. — Что со мной происходит? Мне страшно.

— Все в порядке, мисс Мэй, вы просто потеряли сознание, — ответил он, обнимая ее в ответ, осторожно, но в то же время крепко.

Это объятие, эта забота показались Мэй настолько отеческими, надежными, что она забыла о стыде и приличиях.

— Мэй, вы должны лечь, — произнес Кристиан, не заметив, что назвал ее по имени, обхватывая ее за плечи, аккуратно вырывая из объятий слуги и укладывая на подушку, — Мортон, пусть кто-то съездит за врачом, а я побуду здесь и прослежу, чтобы ей не стало хуже. Идите же.

Мортон бросил взгляд на Кристиана, потом перевел его на Мэй и, перекинув ногу через ее тело на край кровати, ступил на пол.

— Не надо врача, и не говори никому, прошу, — прошептала Мэй ему вслед, когда он выходил из комнаты, — ты же знаешь, какая паника тогда начнется, мне не будет покоя. Не хочу ездить по клиникам, как она.

Очень скоро Мэй заснула, зная, что Кристиан терпеливо сидит рядом, периодически слушая ее пульс и прикасаясь ладонью к ее лбу.

Когда наутро Кристиан проснулся, Мэй уже не было в кровати, она сидела на подоконнике и смотрела в окно. Она чувствовала себя хорошо, хотя и ощущала легкую слабость.

— Не хотела вас будить, — произнесла она, увидев, как он вскочил с кресла, — из-за меня вы не спали, наверное, всю ночь. Вам тоже нужен отдых. Мне уже совсем хорошо, я проснулась бодрой и свежей, нет никакого недомогания, но если я почувствую что-то, обещаю сразу вызвать врача. Через полтора часа завтрак, вам лучше пойти к себе и подготовиться.

— Может, вам все же стоит отдохнуть, завтрак вам принесут сюда.

— Нет, я должна спуститься. Франк не любит, когда кто-то нарушает правила, только если уж совсем плохо. Вы можете не говорить ни ему, ни тете о том, что произошло? Я вас очень прошу. Мортон будет молчать.

Мэй подошла к Кристиану, подняла руки и поправила ворот его рубашки, оставив их потом на его груди. Он смотрел в ее глаза, на ее приоткрытые полные губы, готовый выполнить любое ее желание.

— Вот и хорошо, я вам очень благодарна, — сказала она, словно угадав его ответ, — идите к себе, пока дядя не встал и не увидел вас, крадущимся утром по лестнице, иначе нас с вами ждут совсем другие вопросы....  Читать дальше →