За чертой (перевод с английского)

— Я поставил свою жизнь и счастье на один бросок костей, и я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе поверить в то, что о чем я говорю — это правда, — и покорно добавил: — Но мы уже прошли событие, которое собрало нас вместе, поэтому я приму твое решение, если ты решишь жить без меня.

Я посмотрел на нее, пытаясь передать мою искренность, а потом сказал:

— В будущем я был довольно хорошим законником в этом городе, и мне уже предложили временную должность шерифа. Если я застряну в сороковых годах, то планирую принять это предложение.

Затем я откинулся на спинку кресла и стал ждать ее реакции.

Мэвис — очень сильная и практичная женщина. Когда я впервые встретил ее, она, в конце концов, сумела принять новую реальность, и смело справилась с ней. Большинство людей не смогли бы сделать корректировку.

Я рассчитывал, что ее гибкий ум сумеет признать, что мы будем любить друг друга в будущем, даже если бы моим единственным доказательством было изображение, записанное с помощью технологии, которую она никогда не поймет.

Так что, я сидел в растрепанных чувствах. Женщина, вокруг которой я построил свою жизнь, была совершенно незнакомой. Но мы когда-то любили друг друга, и наши отношения показали, что магия действовала на протяжении десятилетий.

Мэвис смотрела на меня с лицом, застывшим от концентрации.

Я сказал так любезно и нежно, как только мог:

— Тогда ты появилась однажды ночью из ниоткуда. Ты думала, что это — сегодняшний день, первое августа 1946 года. Я был шерифом, и позаботился о тебе, пока мы пытались выяснить, кто ты и откуда пришла.

Мэвис выглядела недоверчивой. Я поспешно продолжил:

— Мы провели расследование, и в итоге пришли к выводу, что ты была убита Феликсом Уинном.

Мэвис выглядела совершенно ошеломленной. Она поняла, что я говорил о прошлой ночи. Я мягко добавил:

— Мы закрыли дело, хотя предположение о том, что ты раскрыла собственное убийство, было сумасшедшим.

Мэвис рассмеялась и сказала:

— Это самая нелепая история, которую я когда-либо слышала.

Я бросился заканчивать:

— К тому времени мы были очень влюблены друг в друга, и в конце концов, поженились. Мы зачали Аву еще до свадьбы. Но время было для нас несущественным.

Я мог видеть, что Мэвис снова начинает нервничать, поэтому вытащил свой второй козырь, сказав:

— У нас была счастливая жизнь в нашем доме. Ты знаешь, где располагался этот дом?

Она озадаченно покачала головой, понятия не имея, почему я даже задал этот вопрос. Я сказал с все возрастающей уверенностью:

— Там у нас был пикник. Я знаю, у тебя был отклик. Я мог это видеть.

Впервые Мэвис посмотрела на меня так, будто начинала верить, и я добавил:

— После девяти лет супружеского блаженства тело откопали. Ты исчезла в тот же момент, оставив меня и Аву одних.

Мэвис выглядела еще более задумчивой. Так что, я вскрыл свою последнюю карту:

— Я — простой парень и практичный человек. Я не знал, что случилось что-то сверхъестественное, но я похоронил тело, которое они выкопали, возле моего дома, — и добавил с мрачным акцентом: — Ты стояла на собственной могиле, когда упала в обморок!

Мэвис выглядела ошеломленной. Было похоже, что ее ощущения в тот момент укрепили принятие ей истины. Это чувство ошеломило ее.

Некоторые женщины могут плакать. Некоторые бы взбесились. Другие бы разозлились. Мэвис реагировала по-другому. Я обнаружил это в ту ночь, когда она впервые услышала о своем убийстве.

Она может быть умной и практичной. Но Мэвис — глубоко интуитивный человек. То, как она себя чувствует и как реагирует, является для нее лучшим показателем истины. Она ни в коем случае не простофиля, просто она доверяет своим глубоким инстинктам. По сути, Мэвис слушает то, что говорит ей ее сердце. Следовательно, было почти неизбежно, что она попытается проверить то, что я только что ей сказал.

Мэвис поднялась со стула во всем своем женском великолепии, уверенная в своей сексуальности. Она взяла меня за руку и без слов подвела к кровати, затем толкнула, заставив сесть на нее. Взгляд, который она бросила на меня, очаровывал.

Она села рядом со мной и, повернувшись ко мне лицом так, что губы были в пятнадцати сантиметрах от моих, сказала, тяжело дыша:

— Давай проведем небольшой эксперимент, чтобы выяснить, правдива ли эта нелепая история, которую ты только что рассказал мне? — Затем она обняла меня одной рукой за шею, схватила за затылок другой, и мы поцеловались, впервые за десять лет.

Это было как прикосновение к проводу под напряжением. Удар эмоций вспыхнул во времени и уничтожил все ужасные сожаления и страдания, а также все колебания. Она откинула голову назад, ошеломленная ощущением. Затем ее глаза затуманились вожделением, и она потащила меня к себе.

Ее рот широко открылся в приветствии. Она безумно стонала, когда ее язык искал мой. Она начала отклоняться назад, не отпуская меня, пока полностью не легла на кровать. Мы оба были одеты.

Я жадно целовал ее, играя с одной из ее великолепных грудей. Она застонала и ее затрясло. Я схватил и покатал в пальцах один из ее затвердевших сосков. Он торчал, как Эмпайр Стейт Билдинг, над Мидтауном, хотя на ней был бюстгальтер сороковых годов.

Ее движения сразу стали возбужденными. Затем она откинулась на спину, широко открыв рот, и начала громко дышать через нос. За этим последовал стонущий, дрожащий оргазм, который почти снес нас обоих с кровати.

Я знал, что Мэвис была эротически чувствительной, но я НИКОГДА не видел такого представления. Наконец, она достаточно успокоилась, чтобы открыть глаза. Ее прекрасная грудь вздымалась, как Атлантика на северо-востоке, и она все еще тяжело дышала, как гончая, на горячем крыльце Джорджии.

Я смотрел на нее с удивлением и думал: «Какая женщина!!!»

Она пробормотала:

— Что со мной случилось? У меня в жизни не было такого оргазма? — Потом, выглядя озадаченной, сказала себе: — Мы же ничего не делали, кроме как целовались.

Затем усмехнулась и соблазнительно заявила:

— Вероятно это меня убьет, но ты должен трахнуть меня прямо сейчас.

Ее юбка, трусики и свитер отлетели как по волшебству. Я видел ее великолепное тело с его крутыми изгибами и мягкими выступами много раз за прошедшие годы. Но вновь открывать его — все равно что наблюдать за великолепным закатом. Возможно, вы видели его миллион раз. Но вам никогда этого не будет достаточно.

Я предполагал, что будет некоторая прелюдия. Особенно я хотел ласкать эти круглые, полные груди. Но она опрокинула меня на себя, как только мы вернулись к объятиям.

Затем она подняла ноги, схватила мой и без того твердый член с явно сильным желанием и вставила его в чан с кипящим медом.

Она взвизгнула от ощущений. Я взглянул на окна. Они были широко открыты, чтобы уловить освежающий утренний ветерок, а Мэвис уже становилась настолько шумной, что я боялась, что люди, идущие по улице, подумают, что я здесь ее убиваю.

Это был обычный миссионерский трах. Мэвис подняла свои красивые стройные ноги так высоко, что они прижались к ее рукам. Я подумал про себя: «Женщины! Гибкий секс!» А она с энтузиазмом встречала каждый мой удар, хныкая:

— Ууухх... уухх... аааа... аааа... — множественны мокрые хлопки и запах возбужденной женщины сводили меня с ума.

Все это было эротически мотивирующим. Но что было невероятно особенным, так это то, что я трахал ЕЕ.

Я НЕ просил вернуться в это место. Я никогда не думал, что это МОЖЕТ произойти. Я жаждал Мэвис почти одиннадцать долгих лет. И сейчас, называйте это судьбой или последними мыслями умирающего, но как бы невероятно это ни казалось, я занимался любовью со своей дорогой женой

У Мэвис не было таких абстрактных размышлений, потому что она не прожила нашу совместную жизнь. ...  Читать дальше →