Невинная душа. Часть 4: Окончание

— Я очень скромная, — хохотала Катя, — Я тоже никогда не буду мешать вам с Никитой.

Моя прихожанка потянула меня в комнату, заботливо прикрыв мой еще не опавший инструмент от взгляда соседки. Захлопнув дверь, она тут же набросилась с поцелуем, на ходу стягивая с меня одежду, и жарко зашептала мне прямо в губы:

— Может ты хочешь, чтобы Марина осталась?

— Что ты такое говоришь? — стараясь придать голосу, удивление спросил я, впрочем, не очень рассчитывая скрыть от моей проницательной грешницы то, как я на самом деле хотел бы сейчас пригласить к нам третьей рыжую плутовку в этих ее умопомрачительных коротких джинсовых шортиках, приоткрывавших круглые дольки ягодиц.

— Ты ведь сейчас в голове представляешь, как она сосет твой великолепный хуй, прямо у меня на глазах? — рычала Катя, с силой растирая мою спину ладонями, — Киря, я не могу противиться моим желаниям, я только и думала все эти дни, как было бы здорово трахнуть вдвоем какую-нибудь сучку, хоть бы и Марину. У меня столько фантазий было.

— По телефону ты говорила совсем о другом. Я думал, мы едем в этот твой монастырь, чтобы ты могла покаяться, и все в этом духе, — ответил я, теперь уже с действительным непониманием.

— Да, — потухла она, отстраняясь от меня, — Господь, поможет мне в монастыре победить мой недуг... наш недуг, мы ведь с тобой грешны и омерзительны...

— Катя...

— Тш, — приложила она пальчик к губам, — мы обязательно справимся, но не здесь, здесь мы очень слабы и грех одолеет нас все равно, когда мы вместе это ощущение еще сильнее, поэтому, ни к чему бесцельно сопротивляться. Я хочу этой грязи прямо сейчас, хочу быть тварью, хочу лизать киску Марине, пока ты входишь в меня сзади, хочу, хочу...

— Хорошо, — успокоил я ее, снова заключая в свои объятия, — только не прямо сейчас, я слишком соскучился по тебе, чтобы сейчас тратить внимание на другую женщину. Я сам хочу отлизать твою киску.

— Ты обещаешь мне, что мы сможем повторить то, что сделали с Леной? — оживилась девушка, — обещай. Скажи, что тоже хочешь этого! Скажи, что ты такой же как я!

— Конечно, я очень этого хочу, и мы обязательно трахнем какую-нибудь сучку вместе и не один даже раз, — ответил я, целуя ее вишневые губки, — у нас ведь впереди долгая дорога в Никулинск. Выезжаем завтра ближе к обеду.

13—16

Уважаемые мои читатели, я понимаю, что большинство из вас не будет читать историю «Невинная душа» целиком, поэтому каждая публикуемая часть сделана мной по возможности максимально самостоятельным произведением. Вместе с тем, эта последняя часть получается чрезмерно объемной и дабы не терять ее сюжет и не затягивать рассказ на дополнительную публикацию, мной опущены некоторые главы повествования, которые рассказывают о путешествии моих героев в Смоленскую область. Главы во многом схожи между собой и представляют собой несколько сцен группового секса Кати и Кирилла со случайными спутницами. Думаю, что от их пропуска сюжетная линия не пострадает. Поэтому возвращаюсь непосредственно к рассказу уже с прибытия героев в город Никулинск.

17.

Наши дни, г. Никулинск

Утомленные монотонной, словно бесконечной дорогой, к вечеру мы все же подъехали к белой табличке «Никулинск». Дальше, я попытался вспомнить правильную дорогу, которую мне показывала Настя, но запутавшись окончательно в этих перекрестках коммунистических идолов Ленина и Карла Маркса на пути к Интернациональной, решил довериться навигатору. Впрочем, городок был настолько крохотен, что заплутать в нем не получилось бы при всем желании и уже через десять минут моя «Астра» свернула с моста через ту самую реку на середину, которой якобы долетит лишь весьма редкая птица.

Настроение у меня было не из лучших: небо из-за верхушек деревьев уже раскрасилось кровавым заревом заката, предвещавшего скорую мглу, а я даже не был уверен, что мы найдем ночлег на сегодня и провести очередную ночь в салоне автомобиля была не самая захватывающая перспектива. К тому же, несмотря на еще не глубокую осень, которую я и без долгих разъездов ненавидел всеми фибрами души, на улице было довольно зябко и мне даже казалось, что на лужах в свете фар поблескивает зеркальная корочка льда. Да и двенадцать часов проведенные в последнее время за рулем давали о себе знать неприятной тяжестью в спине.

Когда мы, в конце концов, остановились перед большим зеленным дощатым домом, водрузившимся на жирное белое основание из кирпича, я был безумно рад возможности размять ноги и выкурить первую за долгое время сигарету.

— Это должно быть, и есть сестринская, — сказала Катя, — подожди меня, сейчас я попытаюсь найти игуменью Михаилу.

— Хорошо, иди, ищи своего Мишу, — пошутил я, — пока ноги разомну да перекурю.

Но не успела она подойти к дверям, как грозный оклик заставил нас обоих вздрогнуть: «На территории обители курить нельзя».

Мы обернулись в сторону голоса и увидели большую черную тень — укутанную с ног до головы в бесформенное одеяние пухлую женщину, бодрым шагом направляющуюся в нашу сторону. Из-под высокого клобука было видно только бледное круглое лицо, поблескивающее линзами очков, а из остальной фигуры в опускающихся темными красками сумерках можно было различить лишь крупный золоченый крест где-то посредине объемистой грудастой тумбы.

— Матушка Михаила, — бросилась к ней моя спутница, на ходу грозно шикнув в мою сторону, — мы издалека к вам прибыли, нам бы переночевать. Одна путница была у вас в прошлом месяце, может быть, помните Анастасия, светленькая такая, она сказала, что можно к вам обратиться.

— У нас каждый день прибывают паломники, — с некоторой настороженностью в голосе проговорила монахиня, — всех и не упомнишь. А ваша Настасья она не самая лучшая прихожанка, напомаженная заявилась в монастырь, еще и нагрубила дежурной сестре.

— Ой, — осеклась Катя, но потом добавила с явной недвусмысленностью, — а мне она показалась очень скромной, и о вас она так нежно отзывалась, что лаской ее всю оградили.

— В монастыре всем рады и каждой страждущей душе найдется утешение, — почти не дрогнув бровью, ответила женщина, не смущаясь намеком собеседницы, — Только все равно на подворье нашем мест нет, оно в ремонте сейчас большом, да пожертвований на него нынче не любят делать прихожане.

— Как же, матушка? Неужели никак не найдется нам место, — озадачилась девушка.

— Ну, в келью я вас не положу — вам туда нельзя, а на стройке вам жить самим не сподручно будет, — все также спокойно объясняла игуменья, — подождите здесь, пришлю к вам благочинную, может она подскажет, где у местных можно остановиться. А вам, молодой человек всё же не угодно курить.

— Кирилл, — зарычала Катя, — Спасибо матушка, вы простите нас, что побеспокоили.

— Господь с тобой, дитя, — перекрестила нас женщина.

Я сделал последнюю глубокую затяжку и с неохотой выбросил окурок.

— Ты ещё и насвинячил тут, — улыбнулась моя любимая, прижимаясь ко мне как настоящая ластящаяся кошка, — мне стыдно за тебя.

— Этой вот не стыдно было, когда она Настю благословляла, — буркнул я в сторону скрывшейся за дверью женщины, — а я уже три часа не курил. У меня уши отклеиваются.

— Ладно, тебе, может Настя и выдумала всё это, что-то я сомневаюсь в её словах, — пожала плечами Катя, — а ты можешь и потерпеть, и ещё курить вредно. Вот.

Через минут пятнадцать откуда-то из-за угла вышла еще одна черная фигура в сопровождении молодой девушки вполне даже гражданской наружности. Монашеская тень была столь же скучна и безжизненна как все прочие обитательницы подобных мест, проявляясь лишь на короткое время не запоминающимся пятном, а потому я даже не обратил особого внимания на нее, пока она разговаривала с моей подругой. Зато сопровождавшая ее сразу приковала мой интерес.

Когда она подошла поближе, я понял, что несколько промахнулся в своей первоначальной догадке с возрастом. Ей было скорее уже около тридцати,...  Читать дальше →