Перед рассветом

платье. Голова её с замысловатой прической, похожей на гнездо диковинной птицы, была «украшена» несколькими перьями. В свете факела, который держал в руке Лило, лицо этой женщины казалось пунцовым. Большие отвисшие щеки, постоянно колыхались, словно эта женщина что-то жевала.

— Ну? — бросив брезгливый взгляд на пленницу, крикнула «пернатая» дама, — И сколько ты хочешь за эту мартышку, пройдоха?

— Э-э, — горбун начал тереть свой огромный нос, — Только ради Вас, мадам. Двести.

— Что? — взревела дама, — За паршивую обезьяну двести монет? Да ты свихнулся, горбун!

— Я в здравом уме, госпожа, — спокойно ответил Лило, — Не хотите брать, я другого покупателя найду. Это не так и трудно.

— Она из золота сделана, что ли? — не унималась дама.

— Она обучена грамоте и...

— Ей это уже не понадобится, — махнула рукой покупательница, — Поставь-ка её на ноги и развяжи.

— Я могу освободить ей ноги и рот, — заявил горбун, — А руки развязывать не буду. Еще набросится на Вас.

— Ах, вот как? — у дамы перья встали торчком, — Эта дрянь еще и буйная? Ну, ничего! Я ей норов-то укорочу. Ладно! Даю пятьдесят, и кончим торг. Не на базаре.

— Сто, — ответил уродец, — Это — моя последняя цена.

Сказав это, Лило развязал невольнице ноги и грубо поднял её. Дана еле удержалась и упала бы, если бы горбун не схватил её за волосы. Узловатыми пальцами он развязал платок и вынул изо рта тряпку. Дама приблизила к девушке своё щекастое лицо и сузила и без того узкие глазки.

— А ну, тварь черномазая! — крикнула она, — Покажи мне мартышку!

— Я не умею, — виновато проговорила Дана.

— Что такое? — дама взмахнула непонятно откуда взявшимся хлыстом.

Лило ловко перехватил её руку и отвел в сторону стек.

— Сначала заплатите, — усмехнувшись, воскликнул он, А потом хоть рвите её на куски.

— Джон! — взвизгнула дама.

В дверях появился человек огромного роста. Чтобы зайти в сарай, ему пришлось согнуться пополам. Подойдя к женщине, он сложил руки на оголенной могучей, как у Геркулеса, груди и замер в ожидании приказаний.

— Дай этому торговцу сто монет и забирай рабыню. И скажи там, что скоро отходим. Пусть готовятся.

— Слушаюсь, моя госпожа, — густым басом произнес великан.

Он снял с пояса небольшой кожаный мешочек и быстро отсчитал сотню золотых монет в пригоршню горбуна. Когда тот отошел в сторону, пересчитывая деньги, великан снова заткнул рабыне рот и, вдобавок, натянул на голову плотный кожаный мешок, завязав его на горле девушки. Перехватив её за талию, он легко положил дрожавшую от страха бедняжку себе на плечо и большими размашистыми шагами вышел из убежища Лило.

Дана почти ничего не слышала из-за плотной кожи на голове. Джон грубо кинул её на охапку сена и сразу же толстой веревкой стянул ноги у лодыжек и под коленями. Потом накрыл девушку какой-то грубой материей, вероятно, парусиной. Щелкнул кнут, и повозка затряслась по неровной дороге.

— Куда меня везут, — думала Дана, еле сдерживая плач, — Что со мною будет? Кто эти люди?

Но ответов она не находила. А скрипучая телега увозила девушку всё дальше, лишая последней надежды на спасение. Волна отчаяния захлестнула рабыню с новой силой. Она пару раз дернулась, но осознала несокрушимость пут и потеряла сознание.

Очнулась Дана от сильной обжигающей боли. Открыв глаза, она увидела перед собой... темноту. Девушка поняла, что мешок с её головы так и не сняли. Глухо замычав, она попробовала пошевелиться, но раздался короткий свист, и снова резкая боль обожгла плечо и спину. Рабыня затихла.

Прислушавшись, она поняла, что находится в трюме корабля. Где-то слышался плеск волн, а сквозь маленькие отверстия в мешке до неё долетали знакомые запахи сырости и плесени. Внезапно чьи-то руки схватили негритянку за плечи.

— Джон! — услышала девушка знакомый голос, — Тащи эту дрянь сюда! Я хочу посмотреть на мою новую обезьянку.

— Слушаюсь, моя госпожа, — прогудел силач.

Дану, как бревно, подхватили поперек туловища и понесли. Вскоре она почувствовала соленый запах морской воды. Девушку опустили на что-то твердое и поставили на колени.

— Сними мешок, — приказал женский голос.

Шнурок на горле был развязан, и кожаный колпак мигом слетел с головы рабыни. Привыкнув к свету, она увидела, что находится на палубе большого трехмачтового корабля. Было раннее утро, над ровной водной поверхностью стелилась легкая дымка. Слабый ветерок был не в силах наполнить паруса, и корабль медленно полз по еле заметным волнам.

Дана подняла глаза и увидела перед собой сидевшую в большом кресле, обтянутом леопардовой шкурой, ту самую женщину, которая её купила у Лило. Теперь девушка смогла хорошо рассмотреть свою новую хозяйку. Даже сидя, дама казалась высокой. Сейчас она была одета в яркое красное платье, похожее на огромный балахон, ноги её были обуты в короткие лаковые сапожки с шпорами, позвякивавшими при каждом движении. Волосы были старательно расчесаны и свисали на плечи двумя ровными рядами. Большая голова была повязана такой же красной косынкой, которую было воткнуто огромное павлинье перо.

— Пришла в себя, обезьяна? — прорычала дама, ткнув рабыню сапогом в грудь, — Отвечай, когда с тобой разговаривает твоя хозяйка!

— М-м, — тихо замычала девушка.

— А теперь слушай меня, свою госпожу, черномазая макака! — хозяйка снова ткнула рабыню в грудь.

Она поднялась с кресла и начала прохаживаться по палубе, стуча каблуками и звеня шпорами. При этом она постукивала себя по боку тонким плетеным хлыстиком с маленьким кожаным язычком на конце.

Пройдясь несколько раз перед невольницей, дама остановилась и приподняла стеком голову девушки за подбородок.

— Недавно у меня сдохла обезьяна, — начала она беспристрастным тоном, — Мне пришлось выбросить её за борт. Но мой зверинец должен быть полным. Поэтому, я и купила тебя. Теперь ты — моя новая обезьяна. Я разъезжаю по свету и показываю своих зверушек за деньги. В моей коллекции есть змеи, ящерицы, лягушки. Ты будешь мартышкой. Когда сдохнешь, я куплю себе другую, а тебя отправлю на корм рыбам.

Хозяйка сделала паузу, пристально посмотрев на девушку. Хмыкнув, она продолжила:

— Моей команде иногда требуется разрядка. Поэтому, я время от времени разрешаю матросам выбрать себе зверька на ночь. Будь с ними ласкова, иначе я сама буду тебя наказывать. И запомни! После наказания, каким бы жестоким оно не было, ты должна приступить к своим обязанностям немедленно. Ясно тебе, мартышка?

— М-м, — прогудела Дана.

— И последнее! — госпожа замерла перед пленницей, — Отныне ты должна забыть человеческую речь. Если я услышу от тебя хоть одно слово, жестоко накажу. Впрочем, первое время твой поганый ротик будет всегда заткнут. Всё, что тебе нужно, будешь делать по приказу дрессировщицы. Очень скоро ты потеряешь человеческий вид и станешь настоящим животным. Понятно?

Дана опять промычала и тихо заплакала. Хозяйка, криво усмехнувшись, бросила презрительный взгляд на рабыню и уселась в кресло, закинув ногу на ногу.

— Позвать кузнеца! — крикнула она.

— Я здесь, моя госпожа, — из толпы матросов вышел высокий коренастый человек.

— У тебя всё готово, Ринг? — спросила дама.

— Да, моя госпожа, — услужливо склонив голову, ответил кузнец.

— Приступай, — скомандовала госпожа, — А я посмотрю. Люблю наблюдать, как эти твари скулят и извиваются от боли!

Ринг еще раз поклонился и махнул рукой. Матросы выкатили на палубу огромную наковальню, жаровню и огромный ящик. Кузнец, зловеще улыбаясь, схватил дрожавшую от страха девушку за волосы, но хозяйка вдруг подняла руку и крикнула:

— Стой, идиот! Сперва обстриги этой обезьяне волосы! Где ты видел, чтобы мартышки были такими заросшими?

Защелкали ножницы, и через несколько минут прекрасные густые волосы девушки уже лежали на палубе. Похлопав рабыню по затылку, кузнец, затолкнув кляп еще глубже ...  Читать дальше →